Книга Королевская канарейка - Анна Кокарева

— Мэтр Наин, я полагаю, вы готовы показать своё творение?

* * *

Мэтр Наин по мере приближения к мастерской становился всё суровее и печальней.

В мастерской молча сдёрнул полотно со статуи и замер с одухотворённым и скорбным лицом, и мне неудобно стало, что я, наверное, недостаточно хорошей натурщицей была.

Меня поразило, как это он смог из камня изваять хрупкие тычинки на цветах, в которых утопали ноги богини. Каменную себя собой я вовсе не ощущала. Поэтому без стеснения обошла скульптуру, ещё раз поразившись, что даже лёгонький золотистый пушок на округлостях пониже спины как-то смог мэтр Наин изобразить. Поймала заинтересованные взгляды свиты и поняла, что моя реакция их увлекает и забавляет — может быть, больше, чем скульптура, и постаралась выглядеть бесстрастной.

Мастерство скульптора было выше всяких похвал, на мой взгляд, но, если он и пытался решить какую-то сверхзадачу, то я не понимала, какую, и удалось ли ему. Судя по скорбному лицу, мастер не считал, что у него получилось. Ну, или просто принято было так себя вести.

Король, похоже, тоже вёл себя, как принято: с видом тонкого ценителя не спеша рассмотрел, отходя и приближаясь. Потом начал хвалить: проникновенно рассказал мастеру, как тот великолепно понял душу камня, как естественную слоистость и более тёмную жилу внутри сумел использовать для эффекта свечения. Про тонкую работу подудел и про храбрость и новаторство — изображения Великой Матери, которые королю доводилось видеть, были гораздо схематичнее.

Мастер слушал с тонкой скорбной улыбкой. Прочувствованно поблагодарил и заметил:

— Я не смог ухватить и передать… — он помялся, — основное. То тайное пламя, тот древний ужас, живущие в смертном хрупком теле… её глаза, они иногда бывают такими старыми и далёкими от мирского… не смог, — и, покручинившись ещё, — верю, что смогу. Если Ваше Величество изволят позировать вместе с богиней…

В этом месте я огорчилась, что, оказывается, у меня глаза старые, и не особо вслушивалась в дальнейшие разговоры.

* * *

У короля, как выяснилось, был день отдыха, и дальше мы двинулись в подвалы, вино пробовать. Свитских Трандуил отпустил, захватив с собой только мэтра Наина (напоить хотел и утешить?), эру Ангрода и эру Гэлиона.

Гэлиона я видела впервые, но он оказался довольно-таки разговорчивым, и по пути в погреба рассказал, что недавно вернулся из Линдона. Светлые серые глаза выделялись на загорелом лице — похоже, не в лесах жил в последнее время. Хотела спросить, так ли это и каково живётся в Линдоне, да что он там делал, но постеснялась и смолчала.

Визит в погреба был отчасти деловой — вино не просто так пробовалось, нужно было решить какое, куда и когда подавать. Поэтому все были при деле. Гнуму на входе в погреба выдали мешок с крантиками, которые полагалось всобачивать на место выдернутой из бочки пробки. Эру Гэлион взял поднос с крохотными, на один глоток, серебристыми стаканами, похоже, откованными из любимого и гномами, и эльфами сплава серебра с мифрилом. Эру Ангрод из шкафчика выкопал мелок — помечать опробованные бочки, какая куда годится, и свиток, в который собирался это заносить. Даже мне блюдо с закуской вручили. Без дела остался только ослепительный король. Впрочем, он, видимо, собирался делать самое сложное: думать и принимать решения)

Закусывать вина предполагалось сырами, разные сорта разными, и, пока мы не спустились в темноту погребов, я рассматривала в ярком солнечном свете громоздящиеся на блюде ломти. Плесень на их корке лоснилась, отливая медными тонами, они таяли, истекая белой жижей, норовившей выплеснуться на лежащие рядом куски выдержанного сыра, твёрдого, как череп. На вид они тоже были похожи на кость, обрызганную кровью — в выдержанный добавляли ягоды бузины. Рядом лежал а-ля-рокфор, испещрённый синими и жёлтыми жилками, и его едкий запах вплетался в сладковатую тухлинку полужидкого. Ещё один сыр, палевый, тоже пах лежалым, но иначе, с животными нотками, и от него драло в горле, как от паров сернистой кислоты. Всё это великолепие теснилось на одном блюде — и своеобразный запах каждого врывался резкой нотой в насыщенную до тошноты мелодию смрада. Хотелось откусить того и этого, но вспомнился анекдотец про алкашей, у которых была на троих бутылка водки и леденец. Первый выпил и занюхал, второй выпил и занюхал, а третий выпил и лизнул, и первые два тут же возмутились, что он сюда не есть пришёл. Подумалось, что король обсмеёт, и сдержалась, но слюни глотала.

Эру Ангрод отомкнул замок, открыл натужно заскрипевшую дверь, и снизу пахнуло затхлостью сырого земляного погреба. Насторожённо, боясь упасть на лестнице, вгляделась, но король со смешком тут же нащёлкал светлячков; они разлетелись в стороны, темнота озарилась неровным сиянием.

Восхищённо бездумно отследила, как легко король спускается по неровным ступеням, как непринуждённо подметает ступени подолом — ужасная, конечно, красота. Нечеловеческая.

Эру Гэлион оказался знатным сомелье: не только успевал разливать и подавать, но и рассказывал с чувством о происхождении вин, вкусах и послевкусиях, перспективах выдержки и прочем интересном.

Я пила понемногу, больше закусывала, напробовавшись наконец развратных сыров. Вино, лизнув, тихонько выплёскивала на земляной пол.

Но всё равно после надцатого бочонка стеснение пропало, и я спросила эру Гэлиона про Линдон. И таки да, он был там в ссылке, на двести годиков сослали. Раньше он занимал должность эру Ангрода, но проштрафился, упустив группу заключённых — те сбежали в пустых бочках, сплавляемых по реке. Слушая, жизнерадостно поинтересовалась, не был ли в числе тех заключённых гномский король Торин Дубощит? Эльф, с уважением кланяясь, сказал что-то лестное про мою любознательность да про знание столь незначительных исторических подробностей.

Спросила, много ли в Линдоне лесов, и, подзабыв про вина, эру Гэлион понёсся на всех парусах, рассказывая про прекрасное зелёное море, омывающее Линдон, про добычу жемчуга и водорослей, про торговый флот, ходящий через полмира — и был довольно сухо остановлен Трандуилом, попросившим вернуться в Эрин Ласгален, где мы все сейчас находимся.

После чего, вздохнув, король добавил хвалительно, что эру Гэлион непревзойдённый сомелье, другого такого свет не видывал. И в этой должности будет служить. Если не затоскует по Линдону и его морю, жемчугам и водорослям. Тот, похоже, намёк понял: дальше рассказывал только про напитки и обращался только к владыке.

Мы несколько часов по бочоночным аллеям бродили, причём Трандуил с Гэлионом соловьями разливались, эру Ангрод помечал бочки в соответствии с пожеланиями и стилосом по бумаге скрипел, а моё блюдо и гнумов мешок с крантиками становились всё легче.

Из подвалов владыка вышел в