Но контракт вступил в силу. Развивался обмен между университетами и школами, была организована помощь Львiву для преодоления кризиса… Уходили к ним фуры от Красного Креста с электротехникой и одеждой, приезжали наши специалисты налаживать водоснабжение… Даже открыли кухню, где могли питаться бедолаги и местные бомжи.
В следующий наш приезд во Львiв со мной, то есть с переводчиком, перестали разговаривать. Я предложила английский или французский, но этих языков они не знали, а русского гордо не употребляли. Странно это, у людей есть общий язык – средство для коммуникации, – а они им не пользуются. А я стала «москаль» – вот дивно!
А обмен-то осуществлялся. А побратимство-то никто не отменял. А я как представитель Общества дружбы… Приезжаю же я в Италию со словами «bon giorno», и людям приятно. В общем, я собралась с духом и пошла собратьям навстречу. Попросила мэра Львiва – и он организовал нам курсы по изучению украинской мовы. Неделю длились. И сидела как миленькая за партой! А в свободное время учила украинские песни: грустные, прекрасные… За неделю я научилась вступать в контакт на украинском языке и потом незаметненько, внушив доверие, переходить на русский.
Но вообще-то, для меня все побратимство этим принципиальным отторжением русского было безнадежно испорчено. Хорошо, конечно, любить свою нацию. Но граница между патриотизмом и национализмом – тоньше лезвия.
Ангел мщения
(1998)
Мне сказали: есть такой юрист, который работает с экстремальными ситуациями. Он невероятный. Он просто монстр в своем деле.
Неуютным утром, таким ранним, что еще темно, я уже сидела в поезде и смотрела на свое отражение в темном окне вагона. Снаружи по стеклу струился дождь. Мы с моим отражением прильнули друг к другу лбами и тоже хотели плакать. Но не плакали. Потому что ни идеально сидящий деловой костюм, ни безупречный макияж не предполагают размазанных соплей со слезами. Я выпрямилась и не смотрела больше в черное окно. Скоро рассвело и прояснилось, в вагоне погас свет, а в проходе появился добрый человек с тележкой:
– Горячий кофе… Кофе, пожалуйста…
Встреча была назначена на восемь утра, довольно далеко от Фрайбурга, в большом городе с высокомерными небоскребами и похожими друг на друга улицами. Только одна, изворотливо выхваченная из календаря занятого человека, встреча.
Ну, вот и он, монстр – Франк Бём. Моложе меня лет на несколько. Некрасив. Неказист. Жидковолос. Очкаст.
Он сел напротив и два часа задавал мне вопросы. По сути, он сам все формулировал. Мне было совершенно ясно, что он понимает все. Пока я говорила с ним, я уже знала, что я – под защитой. С первого момента встречи.
Два часа пролетели. Время вышло. Задавая вопросы, он внимательно выслушивал, что-то записывал иногда коротко и размашисто. Иногда внезапно поворачивал голову в сторону, будто там еще один собеседник сидит, потом опять наставлял свое странное лицо на мое. Потом резко встал и подошел к окну. Сделал два-три шага и вернулся к столу, сел. Говорил почему-то громко – наверное, жажда справедливости повышала его голос на два тона:
– Если вы готовы к тому, что полетят головы… люди будут терять работу… их постигнут неприятности… Если вы готовы к войне – я возьмусь за ваше дело.
Может, такие вещи, как честь или верность, – ценности отвлеченные, философские, но благодаря им ты можешь положиться хотя бы на самого себя.
Я молчала, давая ему возможность продолжать.
– Это будет долгий и неприятный путь. Будет хуже и хуже. Но, чтобы победить, надо дойти до конца, не выйдя из игры.
Мне некуда было идти, только обратно – из-под защиты. Я кивнула.
– Вы должны дать мне обещание, – (давно я не давала мужчинам обещаний), – что не будете падать духом. И не будете останавливать меня!
Я дала – вот этому малоприятному типу.
– И еще. У вас есть друзья, которым вы можете звонить хоть посреди ночи?
Есть, слава Богу. Хотя на эту тему я бы не стала…
– Вы обязуетесь звонить им, а не мне, когда не сможете спать! Когда не сможете есть! Когда вам захочется все прекратить!
Я молча смотрела на него. Потом сказала:
– Обязуюсь.
Когда я была совсем молодой и работала секретарем директора по экспорту в большой фирме, случилось раз (за ужином с «официальными лицами») разговориться по душам с самой важной персоной – человеком пожилым и очень приятным, лицо и улыбка которого располагали к откровениям. Я поделилась с ним заветной мечтой – создать когда-нибудь свою собственную фирму, а он сказал: «Бросить высокооплачиваемую надежную работу и пуститься в опасное плавание? Неразумно… – (помолчал, покачивая красное вино внутри бокала) – Но вы – сможете!»
Но потом, видимо, спохватился, и стал предостерегать: «Вы можете представить себе все зло, которое один человек может сделать другому? – (Ну, допустим, представила, – хотя не очень представила, мне никто зла не делал…) – А теперь – помножьте это зло на два! Вот это и есть мир бизнеса…»
Не поверила, конечно. И, вернувшись домой, написала помадой на зеркале:
