Петр и Рауль начали свою деятельность в Тулузе. Раймон VI уже через два года после того, как он унаследовал от своего великого отца, покровителя трубадуров, графство Тулузское, был отлучен папой Целестином III «за преступления против Церкви и монастырей». Иннокентий III освободил его в 1198 г. от церковного проклятия…
Раймон находился в тесных взаимоотношениях с катарами. В его разъездах ему всегда сопутствовали несколько «совершенных», и, кроме того — в чем его, главным образом, и упрекала Церковь, — он носил при себе текст Нового Завета, чтобы в случае болезни или же смертельного ранения быть в состоянии получить из рук «совершенных» «утешение» (consolamentum). Раймон постоянно принимал участие в еретических собраниях, для проведения которых предоставлял роскошные залы своего дворца. Как все «верующие», он преклонял колена, когда «совершенные» произносили молитвы, брал у них благословение и приносил «поцелуй мира». Раймон увещевал своих вассалов и трубадуров следовать его примеру и не боялся открыто выражать свою антипатию к Риму и дружеское отношение к катарам.
Папские легаты оказались не в состоянии что-либо исправить. Иннокентий III заявил, что необходим новый всемирный потоп, «чтобы очистить землю от греха и приуготовить ее для нового рода». Он решился теперь употребить всю строгость Церкви…
Монахам из Фонфруада, упавшим духом и просившим его о позволении сложить полномочия, он назначил в качестве предводителя «аббата аббатов» Арнольда из Сито, главу цистерцианского ордена, мрачного и непримиримого человека, полного решимости служить делу Церкви. В конце мая 1204 г. Иннокентий организует новую комиссию с чрезвычайными полномочиями, в которую вошли Арнольд, некоторые другие монахи из Сито, Петр из Кастельно и монахи из фонфруада. Однако образ жизни легатов не мог обеспечить им успеха в среде еретиков. Они путешествовали по стране в роскошных палатках с целым полчищем слуг. О каком успехе могла идти речь, когда романские еретики упрекали римский клир в первую очередь именно в роскоши. «Посмотрите, — кричал народ, — эти люди хотят нам проповедовать о Господе Иисусе Христе, который был беден и шел босым!» Каждый раз, когда цистерцианцы пытались обратиться к людям, их слушатели отворачивались от них, пожимая плечами и насмешливо улыбаясь. Легаты стали, наконец, осознавать, что их хлопоты безнадежны. Совершенно измучившись, они более чем когда-либо утвердились в своем намерении просить папу об отставке.
В этой ситуации они случайно встречают в Монпелье Диего де Асеведо, епископа Осмара и сопровождающего его каноника Доменико де Гусмана, которые возвращались из Рима, где папа Иннокентий отказал им в позволении покинуть свое епископство и посвятить себя впредь делу обращения еретиков. Диего, узнав, что легаты хотят бросить начатую миссию, посоветовал им распустить роскошную свиту, оставить мирскую помпу и отправиться к народу босыми и бедными. Быть может, так они добьются большего успеха. Мысль была столь нова, что посланники поначалу не решались последовать данному совету. Когда же Диего выказал готовность пойти вместе с ними, подавая пример, сомнения были отброшены. Начиная с этого момента Петр из Кастельно, Арнольд из Сито, Диего де Асеведо, Доменико де Гусман и монахи Фонфруада и Сито скитались во власяницах по еретичествующей Романии, проповедуя истинное Евангелие Римской церкви.
Римские легаты, катары и вальденсы одновременно претендовали теперь на то, что они являются подлинными наследниками Христа. Подражая ему в бедности, все они проповедовали Евангелие.
Истинно говорю вам,
Блаженны изгоняемые за правду,
Ибо тех есть Царство Небесное.
По двое или по трое бродили посланцы папы по южным провинциям. Однако успех оставлял желать лучшего… Они вынуждены были принять от катаров приглашение к участию в публичном диспуте, целью которого было выяснить, кто из соперничающих проповедников стоит ближе к евангельскому учению. Из многочисленных собраний такого рода самым важным стало Памьерское (1207).
Памьер, городок в северной части графства Фуа, расположенный на берегах реки Арьеж, стал с 1204 г. вдовьей резиденций Эсклармонды, инфанты Фуа и виконтессы Иль-Журдена-и-Гимёза.
Нам известно, что Эсклармонда была женой виконта Жордана, отпрыска знаменитого дома Комменж и Селио. После смерти супруга она отказалась от благоприятных для нее условий завещания, покинула Гасконь и поселилась с ведома своего брата Раймона-Рожера в Памьере. Под владычеством Эсклармонды эта небольшая крепость стала мистической метрополией Романии, катарским центром, соперничающим по своей значимости с рыцарственной Тулузой. Сюда из ущелий Сабарте и Черных гор к виконтессе приходили философы-еретики, чтобы вместе размышлять о мудрости Платона и евангелиста Иоанна.
Сюда-то, заручившись разрешением брата, Эсклармонда и пригласила папских легатов и самых известных из катаров. Подробности этого диспута нам недостаточно известны, однако даже по одному обстоятельству можно судить, насколько затруднительным было положение римских посланцев. Когда Эсклармонда поставила в упрек Риму кровавый поход против Альби, один рассерженный монах ей возразил: «Госпожа, Вам следовало бы оставаться за Вашим веретеном! И нечего Вам искать на подобных собраниях». Среди папских легатов на встрече присутствовали епископ Осмара, а также Доменико де Гусман; никакими сведениями о том, что последний принимал участие в диспутах, мы не располагаем. Быть может, время чудес св. Доминика еще не пришло.
Для катаров дискуссия в Памьере была еще одним свидетельством серьезности сложившегося положения. Уже годом раньше Госелин, патриарх еретиков Аквитании, собрал во владениях Пьера-Рожера из Мирпуа несколько сотен «совершенных» и множество «верующих». Многие подозревали, что Церковь, осознав невозможность одолеть ересь с помощью миссионеров и дискуссий, вскоре обратится к насильственным мерам. Поэтому было принято решение испросить позволение у Эсклармонды и ее вассала Раймона из Перельи использовать в бедственные дни в качестве последнего убежища замок Монсегюр. Патриарх отправился с многочисленной свитой из еретичествующих епископов, диаконов и рыцарей сначала к Раймону, а затем — в Памьер к Эсклармонде, в чьем владении находилась гора Табор. Раймон, один из усерднейших сторонников ереси в среде мирских владык, выразил свою готовность обустроить крепость Монсегюр и укрепить внешние оборонительные сооружения. Эсклармонда, дав свое согласие, достигла осуществления своей мечты — обезопасить «город утешенных» и гору Табор. Так был укреплен Монсегюр, «крепость защищенной горы» (castellum montis securi), оберегавшая подступы к святой горе Табор, этому Парнасу Романии. В течение полустолетия эта твердыня, как своеобразный ковчег, оказалась в состоянии противостоять потокам крови и преступлений, которые вскоре должны были, обрушившись на Романию, уничтожить ее Цивилизацию.
Доменико де Гусман остановился в Фанжо, откуда он мог наблюдать за развитием событий в Монсегюре. Здесь, изобретя четки, он заручился поддержкой Девы Марии в деле искоренения ереси. Именно в Фанжо, должно быть, появилась на свет инквизиция, которая на протяжении последующих веков преследовала мир как настоящий кошмар.
