Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Первый тюркский хан Бумын принял титул Иль-хан. Он это сделал не раньше, чем покорил жужаней, т. е. к своему племени присоединил другие племена. Однако называть группу завоеванных племен союзом — более чем неточно, скорее просто неправильно. Буквальное значение титула Иль-хан — «правитель народов»{338}. Это толкование подтверждается возникновением в персидском языке Рашид-ад-Дина нового глагола: иль кардан — завоевать, покорить. Глагол является варваризмом, но точно передает смысл термина. Для другого понятия — соглашения племен — есть другой термин: «кургур», однозначный на тюркском и монгольском языках. Соответственно этому есть термин «гурхан», т. е. хан конфедерации племен. Такой титул носил хан киданей, так как их держава была союзом из восьми равноправных племен. Наоборот, иль предполагает насильственное подчинение других племен. Поэтому наиболее адекватным переводом термина «il» будет латинское «imperium» или русское «держава». Самоуправляющееся племя им быть не могло.
Вторая точка зрения опровергается текстами, на которые она должна опираться, например: «turk budunalin torusin», т. е. тюркский народ и эль (неверно надо: «эля») узаконивая… Тут очевидно, что эль включает в себя будун, т. е. ограничивается господствующим классом{339}.
Таков же второй текст: Kamka alig kas yan urman — для кого я буду добывать или — эли. Но «выражение государственной организации» или «господствующие классы» добывать нельзя, поэтому перевод, предложенный Бернштамом, обессмысливает текст.
Иное значение термина «эль» предложил С. П. Толстов: «государство, в античном понимании этого слова, политическом, а отнюдь не территориальном значении»{340}. Но даже при таком понимании необходимо учитывать наличие в эле покоренных племен. Установив это, мы не встретим никаких противоречий с данными источников.
Итак, эль был формой сосуществования орды и племен, хотя в идее эта взаимосвязь должна была осуществляться мирно, но практически она была так тяжела для обеих сторон, что эль сразу же стал очень нестойкой формой. То, что страдали покоренные и что они старались при любом удобном случае отложиться, — понятно; но и в самой орде было немногим лучше. Необходимость сохранять державу лишала бегов и будун покоя, потому что только постоянная готовность к бою поддерживала существование эля. Военное поражение, дипломатический просчет, единичный случай измены и даже простое нерадение ставили существование эля под угрозу. Именно по этой причине были так недолговечны политические образования Срединной Азии в раннем средневековье.
Глава IX. ВЕЛИКАЯ РАСПРЯ (581-593 гг.)Участники. Несмотря на увлечения буддийской мистикой и обрядностью, Арслан Тобо-хан продолжал укреплять свою власть. Князья, управлявшие восемью уделами от Хингана до Кубани, подчинялись его приказаниям. Но эти храбрые и честолюбивые воины, великолепно умевшие держать в подчинении покоренные ими племена, оказались не в состоянии наладить отношения между собой. Равным образом каждый из них был вынужден считаться с чаяниями своих бегов и даже рядовых воинов, от преданности которых зависела его судьба, а подчас и жизнь; каждый из них должен был иметь в виду настроения народа и дипломатию соседних государств, стремившихся использовать тюркютов в своих целях. В результате создалась чрезвычайно сложная ситуация, в которой индивидуальные черты характера ханов и шадов играли не последнюю роль.
Старший сын Тобо-хана, Амрак{341}, был человеком тихим, безобидным и совершенно не подходил для той деятельности, к которой он был предназначен своим царственным происхождением по линии отца и благородным — по линии матери. Его любили и уважали, но он не мог возглавить никакую группировку в орде, предпочитая спокойную жизнь превратностям судьбы властителя. Этими качествами он обескураживал своих сторонников и развязывал руки своим двоюродным братьям, ничуть не походившим на него.
Менее счастливым характером обладал Торэмен, сын Мугань-хана. Судя по его поведению и характеристике, данной ему китайским лазутчиком Чжан-сунь Шэном, этот царевич был властолюбивым, но нерешительным; храбрым в бою, но недальновидным в политике; уступчивым перед сильными и наглым по отношению к слабым{342}. Именно эти качества сделали Торэмена игрушкой в руках китайской разведки и воинственных бегов, сподвижников его отца. Фатальную роль в судьбе этого принца сыграла его мать, наложница Мугань-хана, не принадлежавшая к высшим слоям тюркютской знати. Оставаясь вдовой, она продолжала влиять на государственные дела и, по-видимому, возглавила партию, стоявшую за признание Ян Цзяня императором династии Суй. Поэтому тюркюты, высланные суйским правительством в 581 г. из Китая, где они были очень неплохо устроены, обратили свой гнев на вдовствующую хатун{343}. Эти настроения нашли отклик в орде и, естественно, отразились на популярности ее сына, что весьма повлияло на ход событий.
Наиболее смелыми и энергичными были сыновья безвременно погибшего Кара Иссык-хана — Шету{344} и Чулохоу{345}. Шету был настолько храбр и умен, настолько решителен и энергичен, что собственная жена считала его «по свойствам настоящим волком». Эти качества обеспечили ему уважение народа и знати, помогли взойти на престол, и они же чуть было не привели его к гибели.
Чулохоу ни в чем не уступал своему старшему брату. Он даже превосходил его хитростью, лукавством и обходительностью, благодаря чему стяжал не только уважение, но и любовь народа. Его удел располагался на восточной границе каганата, где кочевали кидани и татабы, ставшие надежной опорой толос-шада Чулохоу. Очевидно, в удел Чулохоу входила восточная часть Гоби, потому что его титульное имя означает буквально «второстепенный князь каменистой пустыни». По-видимому, именно «второстепенное» положение в сочетании с огромным честолюбием и энергией толкнуло его на сближение с китайцами еще в то время, когда каганат доминировал в Азии. В наше время такую позицию охарактеризовали бы как политическую беспринципность, в VI же веке Чулохоу не очень этим выделялся из числа прочих князей тюркютского каганата.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
