Он еще крепче сжал Дарсию в объятиях и снова заговорил:
— А когда все привыкнут к тому, что ты моя жена, перестанут об этом судачить, нам уже не будет необходимости скрывать имя твоего отца. Многие, как и я, запомнят его как великого спортсмена.
— Неужели все это… правда…
Она снова заплакала, но это уже были слезы счастья: в объятиях графа все тревоги улеглись и будущее больше ее не страшило.
— Я люблю… вас! Люблю… тебя! — всхлипывала она. — Я не могла подумать… поверить не могла… что вы когда-нибудь испытаете ко мне такие же чувства…
— Как видишь, — сказал граф, — я их испытываю. И поскольку я не могу жить без тебя, то придется тебе начать думать обо мне.
— Я думаю о вас… все время. Вы… наполнили светом мой мир, и никого… нет для меня… кроме… вас.
Граф с нежностью посмотрел на нее.
— Я люблю тебя! — сказал он. — И понимаю теперь, что никогда раньше не любил по-настоящему, даже не подозревал, что любовь может быть столь совершенной.
Он начал целовать ее, но совсем иначе, чем в тот памятный вечер.
Его поцелуи были требовательными и властными, но в то же время в них было столько нежности! От его прикосновений, в которых не было больше неистового напора, Дарсия испытала небесное наслаждение. Всю ее охватила горячая волна счастья, и ей показалось, что жар раскаленного солнца поглотил их обоих.
Она всегда думала, что ее любовь к графу несколько иная, нежели его чувства к ней. Но в этот миг она ощутила, что и его чувствам присущи тот божественный восторг, то сияние духа, которые даруются любящим самим только Богом.
— Я люблю вас… люблю… тебя! — пыталась вымолвить она.
Но граф только крепче прижимал ее к себе и целовал, как человек, который вновь обрел сокровище, уже расставшись с надеждой найти его. Дарсия поняла это так ясно, словно читала его мысли.
— Ты моя! — повторял он. — Моя отныне и навсегда! Больше мы никогда не расстанемся. Я всю жизнь мечтал о таком счастье! Я строил дом с мыслями о любви, и теперь он будет наполнен любовью, той любовью, которую только ты, моя дорогая, можешь мне подарить!
— Вы… уверены? Уверены, что именно я… нужна вам?
Эти слова, которые она и не мечтала услышать от него, явились избавлением от преследовавшего ее кошмара.
— Мне не хватит всей жизни, чтобы рассказать, как сильно я люблю тебя, — сказал граф. — Моя бесценная, нам так много предстоит сделать вместе. Никакая другая женщина не способна понять меня так, как меня понимаешь ты.
Дарсия знала, что это правда, и подумала, что как ни странно это звучит, но именно жизнь рядом с эксцентричным, непредсказуемым, обожаемым лордом Роули позволила ей достичь этого понимания. Они вместе, рука об руку, достойно пройдут по жизни, и их брак будет наполнен гармонией.
Судьбу нельзя обмануть, и она, пусть и не сразу, привела их к счастью. Теперь они вместе. Оставалось сделать еще несколько завершающих штрихов, чтобы их любовь, как и замок графа, стала шедевром.
Глядя на Дарсию, которая вся светилась от переполнявшей ее радости, граф думал, что никогда раньше не видел столь счастливого человека.
— Я люблю тебя, Дарсия! — сказал он. — Я буду повторять это снова и снова, пока ты не поймешь, что мы единое целое и не сможем быть счастливы друг без друга.
— Я всегда это знала, — ответила Дарсия, — но даже поверить не могла… что вы… будете чувствовать то же.
— Вспомни, я умолял тебя довериться мне. Молю тебя, верь мне и в будущем помни, что я всегда иду своим путем.
Его лицо осветила улыбка, которую она так любила.
— Я всегда стремился к совершенству, я искал и добивался его. Теперь я достигну его, взяв тебя в жены. — Он усмехнулся и добавил: — Звучит, конечно, самонадеянно, но я согласен прослыть самым самонадеянным человеком в мире, лишь бы я стал твоим мужем, а ты — моей женой.
Он произнес это так, что Дарсия не удержалась от смеха.
— Наконец-то ты рассмеялась, — нежно сказал граф. — Твой смех — это то, без чего я не могу жить. Ты, как и твой отец, приносишь радость всему, что тебя окружает.
— Он восхищался тобой… даже когда ты был совсем юным… тем, как ты держался в седле… — голос Дарсии дрогнул.
— Я знаю, он был бы рад за нас, — сказал граф. — Мы назовем в его честь нашего первенца.
Дарсия спрятала лицо у него на плече.
— Я смутил тебя, дорогая? — спросил граф. —Не смущайся. Мы о стольких вещах говорили с тобой откровенно. Ведь именно ты сказала мне, что в доме должны быть дети. Теперь дело за тобой.
— Я всегда хотела, чтобы у нас были дети, — прошептала Дарсия.
— Но, любовь моя, сначала следует пожениться, — поддразнил ее граф, — а поскольку я не собираюсь терять ни единого мгновения, мы обвенчаемся завтра!
— Так скоро? — удивилась Дарсия.
Она знала, что отныне и навсегда вверила графу себя и свою судьбу. Теперь он принимал решения и мог быть уверен, что их желания всегда будут совпадать.
Ее глаза засияли, и на губах заиграла улыбка. Она протянула к нему руки.
— До завтра еще так далеко, — сказала она очень нежно.
Больше ничего произнести она не смогла, потому что была не в силах противиться его страстным поцелуям.
Но в этих поцелуях было столько нежности! Его любовь к ней была именно такой, о которой можно только мечтать, — душа и тело были неразделимы.
Настоящая любовь, которая сама по себе есть совершенство, дарованное Богом.
