И македоняне с восторгом встречали сына Антигона. Никто не оказывал ему сопротивления, Антипатр опять бежал к Лисимаху, так что осенью 295 г. Пирр получил в соседи своего бывшего друга и покровителя. Правда, теперь они были врагами.
Впрочем, произошли события, которые вынудили Деметрия отложить выяснение отношений с Эпиром. Капитулировал Саламин на Кипре, и в руки Птолемея попала Фила, супруга новоиспеченного македонского царя, а также их дети. Поскольку Деметрий имел в качестве заложницы вдову убитого им Александра, дочь египетского государя, Птолемей с почетом отправил Филу и все ее семейство в Пид1гу.
В свою очередь, Деметрий отпустил вдову Александра и не начал немедленных военных действий против Пирра — очевидного ставленника Птолемея.
С другой стороны, вскоре в Средней Греции началось освободительное движение воспользовавшись появлением отряда спартанского кондотьера Клеонима, против Деметрия восстали Фивы. Опасаясь утерять контроль над путями, ведущими в сторону Истма, Деметрий быстро направил свою армию к Фермопилам и, обнаружив проход незанятым, вторгся в Беотию. Вскоре Фивы были окружены и подвергнуты правильной осаде. На Деметрия всегда работали лучшие инженеры и механики. Вот и сейчас они возвели огромные осадные башни, установили тараны, камнеметы — и город капитулировал.
Одновременно Деметрий подавил попытку восстания в Афинах. Победа позволила ему поставить в главных городах Средней Греции свои гарнизоны и администраторов, надзиравших не только за внешним курсом его вассалов, но и за внутриполитической деятельностью партий. Как говорит Дройзен, «и сущности, Афины стали теперь провинциальным македонским городом».
* * *
Первое открытое столкновение Деметрия и Пирра произошло только в 291 г. Мы не знаем, чем был занят Пирр до этого времени. Поскольку его правление зависело от благорасположения эпиротов, он должен был чередовать меры по укреплению власти с популистскими действиями. Присоединение греческих земель вокруг Амбракийского залива и старинных эпирских провинций принесло ему славу. Однако народная память коротка, так что Пирру наверняка приходилось непросто. Упрочить его положение могла победа, желательно не бескровная, как это произошло в случае с восстановлением на престоле Александра. Чтобы стать не просто авторитетным, но обожаемым государем, Пирр должен был победить кого-то из царей, а еще лучше — одолеть его в поединке.
Но вот наступил 291 год, начавший новую серию столкновений на Балканах. Первым выступил Деметрий: на этот раз объектом его вожделения стала Фракия. Лисимах все еще воевал в долине Дуная с Дромихетом, царем гетов, причем воевал крайне неудачно. Северные варвары избрали тактику, которая некогда принесла скифам победу над армией персидского царя Дария: они заманили войско фракийского царя на равнину, а затем окружили его многочисленными отрядами конных лучников. Постоянно обстреливаемая варварами, лишенная возможности добывать воду и продукты питания, армия Лисимаха начала разлагаться, и тот в конце концов был вынужден капитулировать.
Деметрий решил воспользоваться ситуацией во фракийском царстве и весной-летом 291 г. сосредоточил свою армию в окрестностях Амфиполя. Целью его похода был Фракийский Херсонес и, в первую очередь, Лисимахия. В случае, если бы Лисимах задержался в плену у гетов, он вполне мог потерять царство.
Дромихет тем не менее решил, что побежденный им царь Фракии будет куда более покладистым южным соседом его государства, чем энергичный и непредсказуемый Деметрий. Он заключил с Лисимахом мирный договор и отпустил его вместе со штабом и ближайшими друзьями.
Фракийский царь поспешил в столицу, надеясь успеть организовать ее защиту до прибытия македонян. Но его опасения были напрасны: Деметрий, едва перейдя границу, повернул назад. В Греции вновь начиналось восстание.
В очередной раз эпицентром его стали Фивы. Но на этот раз беотийцы сумели заручиться заморской поддержкой: Египет наверняка не хотел объединения в руках Деметрия и Македонии, и Греции, и Фракии.
Фивы должны были стать стратегической ловушкой для македонян. Едва Деметрий прошел со своими войсками в Среднюю Грецию, Пирр неожиданно вторгся в Фессалию и с севера перекрыл Фермопильский проход. Сколько войск ему удалось сосредоточить для этого броска, сказать трудно: наверняка какие-то силы были отправлены и в Этолию — на тот случай, если Деметрий решит в ответ на действия эпирского царя нанести удар по Молоссии прямо через Беотию и Этолию[46].
Главный расчет наверняка делался на брожение среди македонян: высокомерие Деметрия уже успело настроить против него новых подданных. Достигнув успеха, этот человек быстро поддавался уверенности, что уж теперь-то он обеспечил славное будущее, и легкомысленно отмахивался от всяческих проблем. Деметрий был убежден в своей богоизбранности, в способности при любой неудаче упасть, словно кошка, на четыре лапы…
И такое восстание произошло — но лишь спустя два года. Пока что Деметрия терпели — или боялись. Нужен был какой-то большой провал, чтобы македоняне покинули его.
Узнав о выступлении Пирра, македонский царь оставил под стенами Фив своего сына, Антигона Гоната, с блокадным корпусом и бросил большую часть своей армии на Фермопилы.
Поскольку расчет на восстание не оправдался, Пирр решил не вступать в сражение со страшным противником. Он быстро отвел свою армию за эпирскую границу. Деметрий не последовал за ним, считая, что в первую очередь необходимо довести до конца осаду Фив. Он оставил в Фессалии 11 000 пехотинцев и всадников, которые должны были охранять дороги, ведущие в Македонию, с остальными же войсками вернулся в Беотию.
Осада Фив, продолжавшаяся с осени 291 по весну 290 г. стала одним из самых известных военных событий в истории войн диадохов. Как и пятнадцать лет назад, при осаде Родоса, Деметрий не жалел сил и средств для создания осадных сооружений. Им была воздвигнута огромная передвижная башня, начиненная метательными орудиями, снабженная таранами и перекидными мостиками, благодаря которым можно было доставлять на стены штурмовые партии. Верхние ее этажи возвышались над укреплениями Фив, что давало возможность простреливать прилегающие к стенам улицы. Сама по себе башня была настолько укреплена, что являлась своеобразным фортом, который невозможно было взять или разрушить неожиданной вылазкой.
Однако для ее передвижения требовались огромные усилия: тысячи людей под прикрытием переносных щитов расчищали и разравнивали местность, другие тысячи дюйм за дюймом придвигали се к городу. На прохождение 600 шагов понадобилось два месяца.
Параллельно Деметрий оказывал постоянное давление на линию укреплений фиванцев. Его отряды то в одном, то в другом месте подступали к стенам. Преимущество македонского царя в живой силе было настолько велико, что он мог не жалеть крови своих воинов. Говорят, Антигон Гонат попытался вразумить своего отца, говоря, что тот только напрасно губит храбрых воинов. В ответ на это Деметрий с царственным цинизмом заявил, что павшие не требуют довольствия.
