В Вильпаризи свидания Лоры де Берни и Бальзака быстро стали темой всеобщих насмешек. Кроме того, тут и там сновали дети. Они все видели и краснели от стыда. Они понимали и чувствовали, что мать теряет голову. Влюбленная парочка уже не знала, как быть. Дети слишком себе на уме и их невозможно было заставить рассказывать жителям деревни, будто Бальзак ухаживает за дочерьми госпожи де Берни. «Конечно, если бы я решил жениться, то не колебался бы ни минуты, хотя ни моя внешность, ни мой характер не в состоянии возбудить серьезных чувств». Прошло не так уж много времени, и влюбленные стали встречаться в Париже, в доме господина де Берни, правда, значительно реже. Зато «об этих восхитительных свиданиях никто ничего не узнал».
Госпожа де Бальзак не сразу обратила свой приводящий в трепет орлиный взор на любовные похождения сына. По правде говоря, в феврале-марте 1822 года на нее обрушилось бесчисленное множество забот. Она вынуждена была приютить у себя сына своей сестры, сироту, который был всего на год моложе Оноре. Он был сыном Себастьяна Малю, умершего в 1816 году и занимавшего должность инспектора в Службе снабжения провиантом. Своего кузена Эдуара Малю Бальзак прозвал «образиной». Эдуар был очень богат, но угасал от туберкулеза. Он умер 25 октября 1822 года, оставив своей тетке Лоре де Бальзак значительное наследство в 86 тысяч франков.
Бабушка Саламбье дряхлела, Бернар-Франсуа старел. Кучер попал ему в глаз. «Кончик хлыста раздробил хрусталик и поранил роговицу. Папа почти ослеп», — писала Лора Сюрвиль.
Госпожа де Бальзак вынуждена была отправиться в Байе. Ее дочь Лора переживала трудный период, когда супруги заново учатся выносить друг друга. Госпожа де Бальзак боялась, как бы Лору не постигла участь Лорансы.
После возвращения домой госпожа де Бальзак преподнесла Оноре урок. Его связь с госпожой де Берни наносила оскорбление достоинству замужних женщин, к тому же уже не молодых. Пусть ту энергию, с какой Оноре бегает на свидания, он употребит на создание романов. Либо Оноре не любит госпожу де Берни, либо он любит в ней тех женщин, которыми никогда не обладал. Когда на него оказывают давление, он не знает, что и сказать. Это служит доказательством того, что его любовь несостоятельна.
Госпожа де Бальзак полагала, что догадалась о расставленной сыну ловушке: Лора де Берни замыслила возбудить у Оноре страсть, чтобы он в конце концов обратил внимание на ее внебрачную дочь Жюли Кампи и женился на ней.
Когда все идет из рук вон плохо, надо действовать решительно. В конце марта 1822 года был обнародован «указ об изгнании». Госпожа де Бальзак приказала своему сыну Оноре удалиться в Байе, к сестре.
Подле горячо любимой сестры Оноре вновь обретет и детскую невинность, и созданный им самим идеал женской красоты. Лора де Берни будет быстро забыта.
Оноре отложил отъезд на несколько дней, чтобы вновь увидеть скамью в Вильпаризи, проводить 9 мая Лору де Берни в Париж, остаться с ней до 12 мая, вернуться в Вильпаризи и наладить секретную почту. Бабушка Саламбье, которая «неизменно дружелюбно относилась к соседкам с околицы» (то есть к госпоже де Берни), согласилась на роль посредницы. 20 мая Бальзак пустился в путь. Слуга Луи Бруетт, сопровождавший Оноре до дилижанса, видел, как тот принялся заигрывать с «очень симпатичной графиней». Госпожа де Бальзак успокоилась.
ПРОВИНЦИАЛЫ
Дом Сюрвилей в Байе располагался на улице Тентюр. На воротах сохранилась старая зеленая краска, местами облупившаяся, но внутри дом был обставлен очень мило, очень уютно. Лора обеспечила своему супругу прекрасную жизнь в доме, где все «сверкало монастырской чистотой». Парадная зала отделана ореховым деревом. «Стулья, обитые декоративной тканью, и симметрично расставленные старинные кресла» позволяли им принимать светское общество Байе.
В течение нескольких недель Оноре наблюдал за этим провинциальным обществом избранных. Мужчины категорично отстаивали свое мнение, когда речь заходила о политике. Стычки возникали даже между единомышленниками. Когда воцарялся мир, они начинали говорить об охоте, и тогда женщины не имели никакого права их беспокоить, исполняя роль примерных жен.
Жизнь Сюрвиля, инженера-путейца, которому приходилось считать булыжники да измерять мостовые, никак не укладывалась в рамки жизни современного промышленника, и поэтому удивляла Бальзака. Его супруга спасалась от скуки, грезя о богатстве. А он, немного расстроенный, мечтал о грандиозных проектах, на реализацию которых, как ему казалось, он легко нашел бы деньги, не попади он волею случая в провинцию.
Лора де Берни привела Бальзака в отчаяние. В одном из писем она сообщила, что стала «свободной»: ей пришлось обо всем рассказать мужу, и теперь Оноре должен жить рядом с ней.
Бальзак тут же хлопнул дверью: «Если все так просто, я добровольно от этого отрекаюсь… Подобная решимость вызвана тем, что я придерживаюсь весьма невысокого мнения о самом себе. Я ничего из себя не представляю, моя духовная жизнь слишком ничтожна, чтобы наносить рану насекомому лишь для того, чтобы воскресить его… Я сужу о жизни превратно».
Лора де Берни навсегда останется «его путеводной звездой, которая сияет во всем блеске и служит надежным компасом». Но ей придется разрешить ему самоутверждаться и довольствоваться просьбой к нему писать ежедневно 60 страниц романа. «Заклинаю вас не привязываться ко мне, умоляю вас разорвать наши отношения».
5–6 июля Сюрвиль свозил Бальзака в Шербур, что внесло немного разнообразия в их монотонную жизнь. Бальзак восхищался портом, строительными конструкциями, возведенными по «невероятному» проекту Франсуа Кашена (1757–1825), который являлся «Гомером, Данте, Ньютоном архитектуры» и «мишенью для самых подлых завистников».
Судьба непризнанного Кашена напоминала Бальзаку его собственную судьбу. Он надеялся прочитать восторженные отзывы о «Клотильде Лузиньянской». Однако критика разнесла роман в пух и прах. Книгоиздатель заплатит деньги лишь после того, как книги будут раскуплены. Бабушка Саламбье, всегда настроенная благожелательно, на сей раз упрекала Оноре, что «ему взбрело в голову поехать в Шербур вместо того, чтобы заняться серьезными делами», как например, послать в газеты статью в защиту произведения, которое они ошельмовали.
В течение трех месяцев, проведенных Бальзаком в Байе, литература не утратила своих прав. Рукопись «Клотильда Лузиньянская, или Прекрасная еврейка», найденная в Провансе и опубликованная лордом Р’Оное, появилась в Париже 27 июля и была отпечатана в типографии Юбера.
5 августа госпожа де Бальзак написала дочери письмо. Если Оноре прочтет это письмо, он получит по заслугам! Он считает себя писателем, «он хочет быть именно писателем, и точка». То, что выходит из-под его пера, не дает оснований для подобной уверенности. Он не слушает свою мать. Он убежден, что мнение женщины не стоит ломаного гроша. Возможно, он прислушается к советам своей сестры? Какие чувства у Лоры вызывала сцена смерти д’Ангерри, «нехристя, убитого кормилицей, вонзившей свои острые когти ему в грудь, содравшей с него кожу и вырвавшей сердце»? Пытки лишь отягощают впечатление от всех этих ужасных преступлений.
