Книга Розетта - Барбара Эвинг

Не замечая замешательства Розы и выражения лица француза, Долли уже готова была продолжать, но Роза твердо сказала:

— Уильям в то время был в Александрии, вот и все.

— Ах да, именно это я и имела в виду, — сказала Долли и продолжила с жаром: — Месье Монтан, вы такой высокий и симпатичный! Вы женаты?

— Долли!

Француз рассмеялся, он уже не мог злиться.

— Я не женат, мадемуазель. Я провел несколько лет в Египте, а когда вернулся, все красивые девушки уже успели выйти замуж.

— Ох, — вздохнула Долли, глядя на него снизу вверх.

В дальнем углу комнаты началось какое-то движение. Наполеон и Жозефина, держась за руки, медленно прошествовали назад, в свои покои. По дороге Бонапарт слегка кивнул Пьеру Монтану, который стоял возле Розы и Долли. Затем двери захлопнулись, негритята скрылись внутри, и прием подошел к концу.

Тут же французского ученого позвали коллеги.

— О нет! — воскликнула Долли расстроенным голосом.

— A bientot[50], — попрощался он. — Нам необходимо завершить беседу с первым консулом. Я приеду в «Hotel de l’Empire» завтра днем.

Он снова поклонился леди, а затем ученые скрылись за дверью.

Долли тоскливо посмотрела вслед французу. Ее лицо пылало.

— Я думаю — ох, Роза! — я думаю, что ты нашла моего высокого мужа! — сказала она. — Я не так поняла свой сон. Высокий турок вел меня к моему высокому мужу. Не мог же турок быть моим мужем! Ах, Роза! От моего обморока была польза?

— Да, была, — рассмеялась Роза, — и еще какая! Спасибо, Долли, за то, что ты так умеешь… отвлечь. Вдова не сказала ни слова, все в порядке, между нашими двумя странами не возобновится война, чему и ты поспособствовала в какой-то мере.

У нее в голове до сих пор звучали слова ученого: «Ах, та самая виконтесса».

Долли все сияла.

— Ах, я так довольна! Я открыла глаза всего лишь на секунду! Когда мы теперь снова увидим месье Монтана? О Роза! Наполеон и Жозефина спят на одной кровати, ты можешь такое представить? Я видела эту кровать. У нее есть балдахин. Она застелена голубым шелком. Мне удалось сесть прямо возле нее, пока меня поили коньяком. — Долли весело рассмеялась. — Я осмотрелась. Там очень красиво. Мне кажется, очень интересно спать всю ночь на одной кровати с мужчиной. Никогда бы не подумала, что так можно. Уверена, что ни мама с папой, ни Уильям с Энн так не делали. А вот месье Монтан мог бы! Все французские слуги были очень добры ко мне, гладили по голове и говорили, что я très jolie[51]. Даже негритята заулыбались, когда я принялась поддразнивать их. Ах, Роза, я прикоснулась к истории, правда? Это лучше, чем любой роман, который я когда бы то ни было читала. Подумать только, я побывала в комнатах великого Наполеона Бонапарта и сидела возле его кровати! А теперь, ах, Роза! — И Долли снова уставилась на двери, которые могли бы вести в рай. — Никогда не подозревала, что столько чудесных вещей могут произойти за один день. Я нашла своего высокого мужа, месье Монтана, и ты должна помочь мне. Теперь я могу написать в дневнике о действительно существующем поклоннике! — Когда они вошли в смежную комнату, Долли радостно обняла Розу. — Я так люблю тебя, Роза, — сказала она.

Потом появился Джордж и сказал, что пора уезжать. Его мать, медленно возвращаясь к карете, не проронила ни слова.

Когда они ехали назад в отель, вдова тоже была немногословна. По всей видимости, она не могла поверить, что пришел подходящий момент, а она не упомянула о любимом сыне. Она не понимала саму себя и была очень бледной под слоем румян, которые так умело наложила служанка. Вдова смотрела на Париж с его изломанными мостовыми и недавно отремонтированными церквями. А Джордж ликовал, потому что кризис миновал. Он не уставал хвалить мать за безукоризненное поведение. Джордж посадил Долли возле себя и как бы невзначай слегка обнял ее за плечи. Но Долли была так взволнована, что не заметила этого. Герцогиня Сифорт комментировала салон, одежду, довольно простой наряд Бонапарта. Но его шарм — о-ла-ла! — он оказался очаровательным человеком.

— А вы, леди Долли, — спросила она лукаво, — как вы умудрились упасть в обморок в такой момент? О чем вы думали?

— Мне стало не по себе, — с чувством ответила она, — когда я увидела Историю, человека, который так долго занимал наши мысли!

Виконт Гокрогер доброжелательно похлопал ее по руке и снова улыбнулся.

— Милая Долли, — сказал он. — Я очень хочу познакомить тебя с моим другом принцем Уэльским, который в один прекрасный день, когда уже закатится звезда Наполеона, станет королем Георгом IV величайшей нации в мире. Надо будет это сделать. В конце концов ты встретишься с королем и королевой.

— Я уже встречалась с ними, — ответила Долли небрежно, думая о чем-то своем. — Папа и мама несколько раз брали Уильяма, сестер и меня во дворец. Однажды мы потерялись в каком-то темном коридоре. Непонятно, как мы туда попали. Помнишь, Уильям? Там было ужасно. Мне показалось, что я поскользнулась на гнилой дыне, но потом выяснилось, что это были какашки.

— Уф, — Джордж вздрогнул. Все замолчали, поэтому он сказал: — Но теперь ты отправишься туда не как ребенок, а как юная светская дама. И ты не должна падать в обморок, как сегодня. Видимо, мне еще многому предстоит научить тебя.

Он снова улыбнулся. Долли все еще думала о своем. Герцогиня Сифорт милостиво кивнула, а Роза бросила на Джорджа сердитый взгляд.

— Я не думаю, Джордж, что для образования Долли необходима встреча с принцем Уэльским, — сказала она, не спуская с него глаз. Но Джордж в ответ только улыбнулся.

— Ни Наполеон, ни принц Уэльский не отличаются высоким ростом, — отозвалась Долли и радостно посмотрела на Розу, а потом в окно, где повсюду можно было увидеть свидетельства правления Наполеона на убогих, опасных улицах, по которым они проезжали. Заглядывая в окна, торговцы предлагали им куски ячменного сахара. Нищие парижане отскакивали в сторону, давая дорогу роскошной карете герцогини Сифорт.