Книга Август. Первый император Рима - Джордж Бейкер

Последовавшая за этим кампания была спланирована сильным и острым умом, который лишь теперь выходит на арену борьбы, – Марком Випсанием Агриппой. Он обладал и умением, и твердостью, которых в делах войны не было у Октавиана. Агриппа был из тех юношей, которых еще Юлий подобрал для компании племянника. Он был с ним в Аполлонии, а затем последовал за ним в Италию и в Филиппы. Сам он также был очень молодым человеком, между ним и Октавианом была разница в год. Большой удачей было еще и то, что он смотрел на вещи точно так же, как и Октавиан, и реакции у них были одинаковыми, и он решал проблемы именно так, как того требовал Октавиан. Ему не были свойственны холодность, рефлективность и физические недостатки Октавиана. Он был крепким парнем, типичным римским плебеем в своей решительности, в своем открытом характере. Лишенный какого-либо проблеска гениальности, он как нельзя лучше подходил на роль полководца, который мог с блеском осуществлять чужие идеи. При первых признаках враждебности молодой Октавиан, как по волшебству, начинал в себе сомневаться, а другой юноша с решительным подбородком, смелыми серыми глазами и сжатыми губами всегда находился рядом – как раз в таком человеке нуждался Октавиан в силу особенностей своего характера. У Агриппы был дар заставлять людей действовать. Он даже Октавиана заставлял браться за дело с удвоенной энергией, что мы уже и могли заметить.

Ход следовал за ходом, как в шахматной партии. Когда Сальвидиен со своим войском из шести легионов выступил в поход из Галлии на помощь Октавиану, он, естественно, выбрал основной путь, пролегавший от Плацентии на реке Пад к Аримину на Адриатическом море. Дорога была столь же удобной, как железная дорога. За ним на достаточно безопасном расстоянии следовали Вентидий и Азиний Поллион, которые были друзьями и союзниками Антония. Они не были – да и не могли быть – друзьями до гробовой доски. Их люди не были в восторге от предстоящей войны и могли за ними не следовать. Когда Сальвидиен дошел до пересечения Армина, то свернул с Эмилиевой дороги и двинулся по Фламиниевой, которая шла через Италию по горам от Фанум-Фортуне к Риму. Вентидий и Азиний Поллион, все еще следуя за ним, тогда захватили Армии и блокировали его отход. План Луция заключался в том, чтобы выйти из Рима и встретить Сальвидиена на Фламиниевой дороге, где Сальвидиен, по его расчетам, должен быть уничтожен до того, как Отавиан соединится с ним. Этот план разрушил Агриппа, отправившись маршем на Сутрий, один из древних городов-крепостей, расположенных на горах вулканического происхождения на юге Этрурии, охраняя Кассиеву дорогу, ведущую во Флоренцию. Как только Луцию стало об этом известно, он остановился. Агриппа должен был двигаться вперед, и если он достигнет Флоренции через горный неохраняемый проход, то сумеет отрезать Вентидия и Азиния Поллиона от Галлии. Поэтому Луций сделал привал и предпочел разбить лагерь позади мощной крепости Перузии, современной Перуджи, на горе над долиной Тибра и Фламиниевой дорогой. Здесь он чувствовал себя в относительной безопасности.

Однако по его стопам двигался значительно более умелый враг, чем он полагал. Агриппе надо было только задержать Луция, и это ему удалось. Теперь он оставил Кассиеву дорогу на Клузий и повернул к Перузии, в то время как Октавиан двигался туда же по Фламиниевой дороге. Поскольку Сальвидиен был на той же дороге, только значительно позади Перузия, подходя со стороны Фанума, то теперь уже настала очередь Луция сдаваться. Более того, это окружение (которое можно было предвидеть заранее) произвело впечатление и на Вентидия с Азинием Поллионом. У них пропала охота действовать решительно.

Поймать в западню Луция Антония в самом начале войны было большим успехом. Теперь надо было захватить его и его войско. Октавиан выслал все подкрепление, какое мог собрать, и началась одна из великих инженерных битв, с проведением которых римляне познакомились за несколько веков до того, осаждая старые этрусские города в этом регионе. Осада Перузии стала практически самой последней великой осадой древней Италии.

Октавиан или, скорее, Агриппа, поскольку он обладал инженерным складом ума, начали работы по окружению Перузии валом с насыпью, ограждением и окопами длиной в шесть с половиной миль. Он протянул окраинные валы вплоть до Тибра, чтобы завершить блокаду. Луций стал строить контрвал вокруг подножия холма и послал за помощью. Фульвия бросилась в битву со всевозможной энергией, стремясь привлечь союзников. Однако войска Антония словно впали в летаргию. Кален, имевший в своем распоряжении одиннадцать легионов – огромную армию – в Милане, вообще не двинулся с места. Азиний Поллион, Вентидий и Планк, выйдя из состояния ступора, попытались прийти на помощь осажденным, однако поспешно отступили, когда против них выступил Октавиан. Между тем цезарианцы, занятые работой, увеличили ров, окружавший Перузию, до тридцати футов в длину и ширину. Вал был укреплен редутами и деревянными башнями, с него можно было наблюдать осажденных внутри. Вылазки не давали результата. Луций использовал отряд гладиаторов в качестве штурмового отряда, и сторонникам Цезаря трудно пришлось в рукопашном бою.

Однако их было не так много, чтобы решить исход сражения. Кольцо вокруг Перузии казалось достаточно прочным. Перузия не была готова к осаде. Недостаток продовольствия вскоре перерос в голод. Однако тем, кто осаждал, было не намного лучше, так как Секст Помпей не пропускал корабли с продовольствием. В последний день года, когда заканчивались консульские полномочия Луция Антония, он предпринял отчаянную вылазку из Перузии. Его наступление на окружающий вал было отбито резервом Октавиана; в тот же день в Риме вспыхнул мятеж, связанный с недостатком продовольствия. На другой день Луций Антоний уже не был консулом. Его полномочия закончились, но Октавиан все еще оставался триумвиром.