В подобном божественном деянии душе подобает еще раз проникнуть взором – духовным и непосредственным – в Божественную Природу. В этом деянии овладевает она своей собственной высшей сущностью в Боге. В этом деянии для прообраза души все вещи божественны. Ибо этот прообраз в таком наиболее свойственном ему деянии есть Сам Бог по существу и блажен. Но не для своего сознания: в тот самый миг, когда он смотрит в себя и себя видит, он в то же время постигает и Бога как непосредственно Сущего в нем. Поэтому блажен он по существу от себя самого для своего самопостижения в силу Божественной Сущности. Один учитель говорит: этот прообраз непосредственно исходит от Бога и в тот же миг постигает действием разума себя как безраздельно заключенного в Боге. Таким образом, его происхождение из Божественной Сущности и пребывание в ней являют для разума две стороны одного и того же духовного свершения.
Знайте, как Бог жив, что тут, в прообразе своем, душа никогда не познавала ничего конечного как конечное, а также не было для нее здесь ни пространства, ни времени! Ибо прообраз души – все вещи – Бог. Кислое и сладкое, доброе и злое, малое и большое – все едино в этом прообразе. Как мало изменяется Божественная Природа от всего, что принадлежит конечному, так же мало и этот прообраз изменяется от всего, что вступило во времени. Ибо он постигает все вещи и поступает с ними по закону жизни Божества.
Теперь можно спросить: если это Царствие присутствует в нас, почему оно нам неизвестно?
На это мы отвечаем так: при той природной склонности, которую душа питает к творениям, все ее действие должно брать свое начало в образах конечных вещей. (И многие думают, что и прообраз этот также относится к этой области. Никогда! Такие люди до отчаяния мало понимают благородную природу души.) Это действие в тварном есть дело обычного рассудка. Хотя деятельность его и берет свое начало в высшей области мысли; она начинается с образа разума, который по содержанию определяется образом воображения, но по существу тем наивысшим, созерцающим Бога прообразом; им же душа так обогащается, что становится способной постичь правду всех вещей. К этой деятельности ума тотчас устремляется воля, которая есть не что иное, как влечение чувств. Таким образом, обыкновенный рассудок принимает вещи за нечто действительное, а воля принимает их за благо! Следовательно, вещи всегда имеют предметом своей деятельности самих себя. Поэтому они вовсе не достигают Бога. Ибо Бог и не добр, и не деятелен. И в той же мере как Бог отрешен и отделен ото всего, что может постигать тварь, точно так же относится к этому и высшее подобие Божества.
Но, спросят, нет ли между Богом и творениями взаимного стремления друг к другу? Мы ответим следующее. Бог не томится по сотворенному, ибо Бог смотрит всегда лишь в Самого Себя! Но сотворенное томится по Богу. Ибо все, что когда-либо излилось, взирает на Него в оцепенении. Применим это к прообразу. В тот миг, когда он впервые бросает взор из Бога наружу, устремляет он его опять вовнутрь, чтобы с «непокрытым лицом» (без посредства) постичь Божественную Сущность. Благодаря этому действию он получает всю свою сущность: прообраз есть Бог в этом своем действии и зовется подобием Божиим; в своем же проявлении он есть творение, и потому зовется он прообразом души. Итак, подумай о себе самой, благородная душа, подумай, какое великолепие ты носишь в себе! Ибо возвеличена ты в твоем богоподобии превыше славы всего сотворенного! Пренебреги малым, ибо ты сотворена для великого!
Вот как надо понимать, что душа есть Царствие Божие. Это должно быть исключительной нашей заботой и исключительным нашим желанием, поскольку мы способны познавать Славу Божию и Славу Души!
Теперь поразмыслим, как должно нам искать Царствие Божие!
В Песни Песней написано: «Разве не знаешь ты себя, ты, прекраснейшая из женщин? Тогда выходи и следуй за пастырем твоим!» О душе эти слова, ибо она – прекраснейшее из всех творений; постигнув свою собственную красоту, она должна выйти. Но обрати внимание на троякий исход души из троякой сущности, присущей душе. Прежде всего, сущность, которой она обладает, как творение. Во-вторых, сущность, присущая ей в Сыне, как в личном Слове Троицы. В-третьих, сущность, присущая ей в рождающей силе Божественной Природы, которая как действие заключена в Отце, Он же есть родник всех творений.
Теперь послушайте о первом исходе, о том, как выходит она из своей первой сотворенной сущности. Христос говорит: «Кто хочет следовать за Мной, тот да возьмет крест свой и отречется от себя!» В этом будьте так же уверены, как в том, что Бог жив: покуда человек не станет так свободен от себя, как был, когда не был, до тех пор не пройти ему никогда путем истинного самоотречения. Двояко, как уверяют учителя, надо понимать человека: с одной стороны, как внешнего, с другой же – как внутреннего. Как внутреннего, чьи дела духовны, и как внешнего, чьи дела телесны. Внутренний человек ищет Бога в жизни созерцательной, внешний человек – в деятельной.
Запомните хорошенько! Я утверждал раньше и опять утверждаю: всякий внешний подвиг мало подвигает дело вперед. Он годен, только чтобы преодолевать природу, еще непривычную. Но при этом вы должны проникнуться мыслью, что все внешние дела, которые может совершать человек, хоть и преодолевают природу, но умертвить ее не могут. Чтобы умертвить ее, нужны дела духовные. А между тем есть много людей, которые, имея добрые намерения, только крепче держатся за себя, вместо того чтобы от себя отречься. Истинно говорю я: все эти люди обманываются! Ибо это против человеческого разума, против искания благодати и против свидетельства Святого Духа. Я не хочу сказать, что тот погиб, кто видит спасение во внешнем подвиге; но без щедрого очистительного огня не придет он к Богу! Ибо кто не отвергнул себя, тот не идет за Богом, а следует своим мечтам, сохраняя себя самого. В телесном подвиге так же не найти им Бога, как и в грехе. Между тем люди, всецело преданные внешним делам, очень почитаются в глазах людей! И происходит это по закону подобия: люди, не понимающие ничего, кроме вещей чувственного мира, высоко ценят лишь ту жизнь, которую могут понять внешними чувствами. Осел знает цену ослу.
Наоборот, в действии внутреннего человека, в так называемом созерцании Бога, мы различаем познание и любовь. В них начало святой жизни. Этой двоякой деятельностью выражена сущность души. Учителя говорят, что каждое существо живет ради собственного дела. Так как мы не можем постичь сущности иным путем, как через две эти силы, они суть наиблагороднейшее выражение того, что есть в человеке.
Раньше я говорил: добродетель есть только среднее между пороком и совершенством. Любовь же есть основное проявление всех добродетелей, без которой никакая способность не может быть добродетелью. Где бы только человек ни обнаруживал добродетель, там дела добродетели должны быть делами любви, а не человека. Любовь дает всякому хорошему делу силу привести человека к Богу. Ибо любовь, говорит святой Дионисий, такова по природе своей, что превращает человека в то, что он любит. Поэтому человек должен быть таким, чтобы вся жизнь его была любовью. В этом смысле все подвиги похвальны, как внешние, так и внутренние. «Вы должны подняться над добродетелью, тогда узрите в Сионе Господа Господствующих». Так сказал Давид.
