– Убери руки от Джона!
Этот крик словно загипнотизировал его. Он смотрел на Монику, которая била его. Не так он все представлял. Джон воспользовался заминкой Майкла и с силой ударил его по лицу. Майкл упал на бок. Джон хотел еще раз ударить его, но полицейские скрутили его и Майкла, после чего надели наручники и, зачитав их права, увезли в полицейский участок. Моника смотрела на удаляющиеся полицейские машины и не могла понять, что произошло.
Их разместили в одну камеру. Они сидели друг напротив друга, взгляды полные ненависти то и дело пересекались, никто не решался завести разговор первым.
– Моника, ты напугал ее, – сказал Джон.
Майкл еле сдержался, чтобы вновь не накинуться на Джона.
– Как ты можешь так поступать! Я всегда удивлялся твоему отношению к окружающим. Но ты оставил Монику. Ты оставил больную мать и куда-то сбежал с Кейт.
– Причем тут Кейт? – не понял Майкл.
– Она пропала так же внезапно, как и ты. Моника видела вас в ресторане «Горный ручей». Я все понял, ты не смог оставить ее. Но так поступать с нами! Оказывается, ты еще та сволочь.
– Ты делаешь вид, будто не знаешь, что произошло на самом деле?
– Майкл, мне плевать, что произошло на самом деле. Ты оставил Монику. Она была беременной. Она искала тебя, чтобы рассказать тебе это. А ты в это время был с Кейт. Я всегда знал, что ты не достоин ее. Где ты вообще пропадал все это время?
– Где сейчас Майкл? – вдруг спросил Майкл.
– Так ты даже знаешь, как его зовут! Ну ты и подонок! – Джон поднялся на ноги. Он готов был к новой схватке.
– Джон, ты украл их у меня! – Майкл тоже поднялся на ноги. – Я из-за тебя и твоего отца просидел три года в тюрьме. Моя мать умерла, не дождавшись меня. Мой сын три года живет не со своим отцом. Меня чуть не убили дважды! От меня все отвернулись! Меня предали! Меня забыли!
Он сделал шаг к Джону, подняв руки в боевое положение.
– Что ты сказал, повтори? Ты сидел в тюрьме?! Но мой отец вытащил тебя. А ты сбежал из-за чувства вины!
– Твой отец подкинул мне наркотики. И упек в тюрьму!
Джон выставил ладони вперед. Ему не верилось в то, что говорил его друг.
– Стоп-стоп-стоп. Ты был за решеткой? – он с удивлением смотрел на Майкла.
– Да, – Майкл по-прежнему был готов накинуться на Смита. – Не делай вид, что ты не знал этого!
– Я не знал, я клянусь. Поверь мне, как я когда-то верил тебе.
Майкл опустил руки и отступил в свой угол. Он вновь уселся на пол.
– Майкл. Я еще раз спрошу – ты действительно был в тюрьме? Если это так, то почему никто не знал об этом?
– Судя по всему потому, что твой отец не позволял этого. Я писал письма. Звонить мне не давали. Адвокатом был Оливер. Он приходил ко мне один раз. Почему вы не искали меня? Или тебе было слишком хорошо с Моникой?
– Мы пытались, но Сэм запретил обращаться в полицию. Говорил, что вместо тебя сидит другой, и все это может всплыть.
– Что еще говорил твой отец?
– Расскажи, что произошло с самого начала, – он сел рядом со своим другом. Каждое слово, каждое предложение рождали все больший стыд за своего отца. Когда Майкл закончил рассказ, Джону не верилось в реальность того, что он услышал. Он не мог поверить, что его отец был таким жестоким к Майклу. Он не мог до конца поверить и Майклу, который отсутствовал слишком долго.
– Джон, я понимаю, тебе трудно поверить. Я сам никогда не подумал бы, что мистер Сэмуэль может быть таким жестоким.
Он сказал, это все из-за того, что ты чуть не покончил с собой. Я не знаю, может это очередное его вранье.
Джон удивился, он никому не рассказывал про свою глупую пьяную выходку.
– Что именно он рассказал?
– Что ты хотел застрелиться с помощью его ружья, что написал записку, где во всем обвинял меня. Что алкоголь тебя вырубил, и ты не смог завершить то, что задумал.
Джон все вспомнил. Майкл не мог этого знать. Значит, есть в его рассказе доля истины.
– Это правда? – спросил Майкл.
– И да, и нет. Я был пьян и написал письмо. Я не знал, что отец прочел его.
В воздухе повисла тишина. Джон переваривал все то, что ему рассказал Майкл.
– Расскажи мне о моем сыне и Монике, – прервал тишину Майкл.
– Мы уехали в Канаду, ждали тебя там, но ты пропал. Поначалу Моника скрывала свою беременность, но потом рассказала мне все. Ей было очень тяжело. Я пообещал ей помочь. В какой-то момент она хотела сделать аборт, но я ей не позволил. Когда он появился на свет, мы решили назвать малыша в честь тебя. Я ей помогал все время, мы жили вместе. И как-то само собой получилось, что мы сблизились. Майкл-младший очень смышленый и сильный парень. В 8 месяцев он пошел, а в 10 месяцев начал говорить.
– Вы счастливы?
– Да. Моника часто вспоминает тебя, но мы привыкли друг к другу, – честно ответил Джон.
– Джон Смит, поднимитесь, – офицер в форме подошел к их двери. – За вас внесен залог, вы свободны.
Он открыл дверь и вывел Джона из камеры.
– Офицер, одну минуту, – он повернулся к Майклу, – Майкл, я думаю о Монике.
– Джон, – прервал его Майкл, – я видел глаза Моники, когда она била меня сумочной, они были полны ненависти. За три года многое изменилось. Я не хочу ставить ее перед выбором вновь. Это будет нечестно.
– Я это и хотел сказать. Как я могу связаться с тобой?
– Я живу в «Винсет плаза» на Оушен-авеню.
– До встречи, Майкл. Я позабочусь, чтобы ты тут не задержался.
Джон ушел с полицейским. Через 10 минут Майкла так же освободили. Когда он вышел из полицейского участка, он увидел, как Моника крепко обнимала Джона. Они сели в машину и уехали, так и не посмотрев в его сторону.
– Что случилось? Откуда он появился? – Моника обеспокоенно смотрела на Джона.
– Я не знаю ничего. Пока не знаю. Мне надо будет кое-что проверить, – он привез Монику в отель.
– Джон, мне кто-то способен объяснить, что происходит?
– Моника, доверься мне. Не задавай никаких вопросов. Я сам не до конца все понял. Все выясню и обязательно поделюсь с тобой.
– Тебе надо переодеться. Ты весь в крови.
– Не волнуйся, в багажнике есть сменная одежда. Солнце, мне пора. Поцелуй за меня Майкла. Не думай ни о чем.
Он нажал на педаль газа и отправился в родной город. Город, в котором вырос. Сейчас он казался темным и мрачным. Джон приехал к своему семейному особняку. В кабинете отца горел свет. Он любил работать ночью. Для сна ему хватало трех часов. Это всегда удивляло и Джона и всех окружающих.
