Эльбрус — самая высокая гора в Европе.
Пентагон — греч. «пятиугольник», середина пятиконечной звезды, пентаграммы.
«Вы можете сесть на трон, а я вас сфотографирую», — предложил военный юрист. Трон оказался прямым и не слишком удобным, наверное, специально был таким, не давал уснуть во время утомительных официальных церемоний.
Вместе с Эльбрусом мы добрались до посольства. Оказывается, наше задержание наделало немало шума. Американцы с Абу-Грейб связались с Пентагоном, оттуда звонили в Госдеп США, оттуда в посольство России в Багдаде, оттуда в МИД России. По версии Пентагона, в Ираке были задержаны российские журналисты, фотографирующие военные объекты. Об инциденте стало известно даже в администрации президента России, поэтому посольским работникам было поручено оказать содействие в нашем освобождении и эвакуации с территории Ирака.
Теперь мы оказались в заключении уже на территории посольства. Силой нас никто не держал, но отлучаться категорически не реко мендовали. Нас временно разместили в бане. Мест в жилом корпусе не было — на охраняемой территории посольства прятались многие российские граждане, так как жить в городе было опасно.
В посольстве нам предложили на выбор бесплатный самолет ООН в Иорданию или содействие в изготовлении иранской визы и доставке нас до иранской границы. Иордания была не по пути, выбрали Иран. На следующее утро вместе с Эльбрусом мы поехали в консульство Ирана, где, несмотря на выходной день, нас впустили внутрь и за пятнадцать минут сделали визу.
Потом мы встретились с Временным поверенным в делах РФ в Ираке Александром Кинщаком. Так как легального правительства в Ираке на данный момент не было, то и российского посла быть не могло. И даже само посольство было организацией без официального статуса — просто частной усадьбой с вооруженными иностранцами. Тем не менее, Александр ответственно выполнял все функции посла. Он пытался отправить нас до границы с вооруженным сопровождением. Связывался с Курдской Демократической партией, но те ответили, что участок Багдад — Бакуба — Аль Мунтрия не находится в зоне их влияния. Руководители Патриотического Союза Курдистана временно отсутствовали в Багдаде, и с ними сложно было связаться. У шиитов был выходной — пятница, время отдыха и молитв, никого не застать. Оставался еще шанс договориться с Коммунистической партией Ирака (КПИ).
Днем что-то гулко бухнуло, да так, что в нашей бане чуть не вылетели стекла. Это взорвали посольство Иордании неподалеку. Подогнали машину со взрывчаткой и снесли почти все здание. Неужели в Ирак вернулся Николай Кушлевич? Хотя кто знает, кому еще успели досадить иорданцы?
К субботе удалось договориться с коммунистами. Нас привезли в штаб-квартиру КПИ, где проходил очередной съезд партии. На стене возле входа висел портрет Владимира Ильича. Дипломата Алексея, который привез нас, иракские коммунисты принялись звать в компартию, но он ловко уклонился от этого, сказав, что дипломатам в партии вступать не разрешается. С собой у нас был мешочек с пионерскими значками, купленными по дешевке в России, чтобы раздаривать по дороге в качестве сувениров. Мы принялись вручать значки присутствующим, говоря, что это почетный нагрудный знак коммунистов России. Звездочки с Лениным тут же украсили лацканы высокопоставленных пиджаков. Перед нами образовалось даже что-то вроде очереди: желающих было больше, чем значков.
По мусульманским поверьям именно в пятницу наступит конец света.
После съезда коммунисты разъезжались по всей стране. Были и такие, что ехали в сторону иранской границы и могли нас подбросить. У наших новых друзей имелось официальное разрешение на ношение автоматов Калашникова и старенький бандитского вида «Джип Чероки» с забинтованным скотчем рулем.
Без происшествий мы доехали до Бакубы, где остановились на ночлег в местном штабе компартии. Там висели портреты Маркса, Че Гевары, и часы с серпами и молотами вместо цифр. Перед нашим появлением работники штаба увлеченно смотрели по спутниковому телевидению эротическое шоу. Но только мы переступили порог, хозяева посуровели лицами и переключили на новостной канал «Аль-Арабия», делая вид, будто их интересует только политика. В душевой штаба пирамидой стояли автоматы, а в задней комнате бессмысленной грудой лежала форменная одежда и обувь баасистских солдат, то ли сбежавших, то ли убитых. Раньше этот дом принадлежал социалистической партии «Баас», а теперь попал в руки коммунистов.
Вечером в сопровождении группы товарищей мы вышли прогуляться по городу. К нам непрерывно подходили какие-то люди и пытались завязать разговор. По словам наших сопровождающих, все они были коммунистами. Если так, то чуть ли не половина Бакубы состояла в компартии. По улицам периодически проезжали велосипеды с восемью зеркальцами заднего вида, разноцветными побрякушками, ленточками, гудочками и магнитолами, работающими от автомобильного аккумулятора. Под покровом ночи в городе нелегально продавалось спиртное — водка и пиво, прямо из багажников автомобилей.
Последний день в Ираке прошел благополучно, если не считать того, что коммунистический «Чероки» сломался, и остаток пути мы проделали на такси. На границе на нас набросилась стая соскучившихся по работе таможенников — в связи с войной переход не пользовался популярностью и зарастал желтоватыми пустынными лопухами. Мы тоже были рады таможенникам. Иракская авантюра благополучно подошла к концу, начиналась следующая — иранская.
Чероки — «цивилизованое» индейское племя в Северной Америке, имевшее свою конституцию и самый высокий уровень образования.
На попутных по стране аятолл
Увидев нас, иранский офицер с удивлением хмыкнул и повел за собой к желто-серому зданию. Двери были заперты на здоровенный навесной замок. Пограничник побренчал ключами, открыл двери, и мы оказались в шикарном зале ожидания. «О, вокзал для двоих», — сказал Юра. Стройными рядами стояли пустые кресла, блестели свежевымытые полы, красовались фикусы и прочая зелень в кадушках, а с потолка свисали телевизоры. Цивилизованный, европейского вида зал ожидания, где мы оказались совершенно одни. Пограничный переход практически не функционировал.
Некоторое время мы дожидались таможенников, наконец, наши вещи досмотрели, а паспорта проштамповали. Один из иранцев все пытался выяснить, нет ли у нас запрещенной к ввозу валюты, даже требовал показать бумажник. Я показал и за это поплатился. Таможенник заметил лежащие в бумажнике десять российских рублей, выхватил их и спрятал к себе в карман, сделав каменное лицо, будто так и надо. На уговоры вернуть деньги каменная маска даже не дрогнула.
Дорога от границы была пуста, но через несколько километров пешего пути мы обнаружили экскаватор и, пристроив в ковше рюкзаки, втиснулись в кабину к водителю. Мимо проплывали поля, сопки, военные части и водруженные на постаменты разбитые танки. Несколько раз мы пересекали армейские блокпосты, где данные о нас аккуратно вписывали в специальные журналы: национальность — русские, цель проезда через охраняемые территории — туризм, вид транспорта — экскаватор.
