Летевший рядом Мартин мгновенно оценил ситуацию.
— Заманим ее на «бедокуры»!
«Бедокурами» на острове называли нижние, бурлящие над самой водой, слои воздуха. Для ночных стражей «бедокуры» не представляли никакой опасности, зато могли запросто погубить неподготовленную сову.
Начались маневры. Сорен с Мартином летели над самой водой, то уворачиваясь от вскипающих гребней, то перепрыгивая прямо через волны. Сипуха не отставала. Она нисколько не уступала им в ловкости и оказалась гораздо опытней, чем рассчитывали друзья. К тому же она была физически крепче, поскольку заметно лучше питалась в последние дни. По крайней мере, сил у нее было хоть отбавляй.
«Где-то сейчас Сумрак?» — мельком подумал Сорен. Друга поблизости не было, значит, придется вести бой в одиночку. Он почувствовал, что начал уставать, да и Мартин тоже заметно выдохся.
И тут Сорену пришла одна мысль. Что, если попытаться оттеснить Чистого к лежащим внизу скалам? Там всегда дул сильный встречный ветер, в котором было несколько странных «карманов», закручивавших воронкой засасываемый воздух.
Сорен знал, где расположены эти «карманы», а вот противник этого знать не мог. Может быть, ему удастся перехитрить захватчика и завлечь его прямо в одну из таких ловушек? Честно говоря, это был их последний шанс. Смертоносные боевые когти с каждой секундой приближались, противник стремительно сокращал разделявшее их расстояние, несясь на полной скорости.
Сорен рванулся к утесам и резко нырнул вниз. Сипуха последовала за ним. Сорен почувствовал неожиданный прилив сил. У него начало покалывать в желудке.
«Иди за мной, иди за мной! — лихорадочно твердил он про себя. — Кажется, сработало!»
Сорен чувствовал, что нападавший слегка растерялся. Мартин, всегда быстро схватывавший ситуацию, плотно сел ему на хвост. Но как только друзья довели сипуху до края первого «кармана», по утесам скользнула стремительная тень.
Туман на миг расступился, и лунный свет вспыхнул на сверкающей поверхности металла. Это был Клудд. Его выкованный из металла лицевой диск слепил глаза, будто лучи света прорезали ночь. Совиные глаза привычны к темноте, а не к такому яростному, неистовому блеску: на него было невозможно смотреть.
Мартин сбился с курса первым.
Внезапно рядом с Клуддом выросла еще одна сова. Сорен вспомнил, что видел этого воина в Амбале, во время битвы за освобождение Эзилриба. Кажется, его звали Зверобоем.
И вдруг в ослепительном сиянии появился новый отблеск — змеящийся, светящийся завиток зеленого цвета.
— Хитрисса! — закричал Сорен.
— Всссегда рада прийти на помошшшщщщь…
В темноте мелькнул раздвоенный разноцветный язычок — и Зверобой, сложив крылья, камнем рухнул в воду. Как только микроскопическая капля змеиного яда проникла в его кровь, черные глаза Зверобоя мгновенно стали багровыми.
— Нира, спасайся! — завизжал Клудд.
А потом все стихло.
Мартин с Сореном опустились на выступ скалы, чтобы перевести дух.
— Глаукс милосердный, — выдохнул Сорен. — Второй раз яд спасает мне жизнь!
— Ты самая желанная гостья на нашем острове, Хитрисса, — дрожащим голосом подхватил Мартин. — Как ты узнала, что нам нужна помощь?
— Гортенззззия. Это всссё ее сссны.
— Ее сны? — моргнул Сорен.
— Но ты же зззнаешшшь Гортензззию… Иногда во сссне она видит будушшшщщщее.
И тут Сорен с ужасом понял, что только что видел свой собственный сбывшийся сон. Луноликая сипуха, появившаяся рядом с Клуддом, была той самой совой, которая приснилась ему тогда и произнесла страшные слова: «Отведай собственного снадобья».
Неужели они с Гортензией видят одни и те же сны? Значит, они оба попадают в одну страну видений? Или же их сны каким-то образом вплетены в реальную историю смерти и разрушения?
Внезапно Сорен понял, что его беспокоит. Та сипуха, что летела рядом с Клуддом, кого-то убила. Он знал это. Об этом говорил след крови на ее лице.
— Что-то стало очень тихо, — проговорил он.
— Все кончено? — вслух подумал Мартин. — Неужели осада наконец-то снята?
В этот миг на каменную площадку под скалами опустились Гильфи с Сумраком.
— Все кончено? — снова спросил Мартин.
— Кажется, да, — отозвался Сумрак. — Но истребители Стрикс Струмы понесли тяжелые потери.
— Потери? — еле слышно пролепетал Мартин.
— Скажи, что это не Руби и не Отулисса… — шепотом произнес Сорен.
— Не Руби и не Отулисса, — ответил ему Копуша, подлетая к каменной площадке. — Это Стрикс Струма.
ГЛАВА XXIV
Новое созвездиеЛицо Отулиссы окаменело. Похожие на маленькие твердые камушки белые крапинки резко выступили на ее лицевом диске.
— Как ты думаешь, она придет в себя? — шепотом спросила брата Эглантина. — Ты же знаешь, как она любила Стрикс Струму!
— Думаю, все обойдется, — ответил Сорен, чтобы ее успокоить. На самом деле он не был в этом уверен и очень волновался. Они все боялись за Отулиссу.
Юная пятнистая сова летела рядом со своей военачальницей, когда Стрикс Струма подверглась нападению.
Враги сошлись коготь к когтю, но едва успели обменяться первыми ударами, как вражеская сова нанесла Стрикс Струме страшную рану в том месте, где первостепенные перья крепятся к телу. Крыло ее почти оторвалось, но Стрикс Струма все равно продолжала лететь. Отулисса храбро бросилась на помощь обожаемой наставнице и даже сумела полоснуть нападавшую когтями поперек лица.
— Я пыталась спасти ее, — прошептала Отулисса, когда друзья зашли ее проведать. Она повторяла это снова и снова, и больше от нее нельзя было ничего добиться.
Копуша, Сумрак, Сорен и Гильфи просто не знали, что сказать. К счастью, в дупло вползла миссис Плитивер.
— Отулисса, дорогая моя, твоя наставница вовсе не хотела этого спасения. Подумай сама, какая жизнь ждет сову с одним крылом? Разве она смогла бы по-прежнему возглавлять клюв навигаторов? Разве могла бы продолжать командовать своими доблестными истребителями? Стрикс Струма прожила полную жизнь. Она была стара. Она была готова. Она умерла, сражаясь за великое дело. Перестань терзать себя, дорогая.
Как ни были полны утешения слова мудрой змеи, Сорен ясно видел, что они не в силах облегчить горе Отулиссы.
Отулисса не пришла в себя и позже, когда все собрались на Прощальную церемонию — так на острове называли поминки по умершей сове.
Сорена не на шутку испугало ее непривычное спокойствие. Отулисса казалась изваянием, высеченным из камня.
А чуть поодаль, в каких-нибудь десяти футах от карниза Великого Древа билась в рыданиях Вислошейка.
