Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Ты мне нравишься, человек. – Варк сделал шаг и снова остановился. – Ты достоин того, чтобы тебе открыли Дверь… Сегодня. Сейчас. Немедленно…
Бродяга выпрямился и выставил вперед руку с коротким, в локоть длиной, и очень широким лезвием, по краю которого шла тусклая гравировка. В левой он сжимал другой такой же нож – или что там у него было? – но держал его вдоль предплечья, так что клинок был скрыт и плохо различим.
– Хорошее оружие, – с видом знатока заявил варк, приближаясь. – Руби, парень… руби, не стесняйся…
Он прыгнул вперед, и бродяга выбросил перед собой правую руку. Острие вошло в живот варка, но тот не обратил на него ни малейшего внимания, словно нож разрезал ночной туман, а не живую плоть. Собственно, эта плоть и не была живой…
Ладони Бледного Господина легли на лицо бродяги, запрокидывая тому голову, и тогда лезвие второго ножа отразило свет молодого ущербного месяца, робко вышедшего на небо. Лезвие было необычно серым и блестящим, и серебристые блики заиграли на нем, когда нож вошел в тело варка.
Варк кричал. Он кричал, как кричит смертельно раненный человек, он выл, всхлипывал, он корчился на земле, а тело его горело призрачным, желтым огнем без дыма; и через минуту лишь обугленный труп лежал на поляне, лежал и казался одной из теней надвинувшейся ночи.
Солли первым выбрался из шиповника. Стая, повизгивая, ползла к нему на брюхе; самой последней ползла жалобно поскуливавшая Вайл, но Изменчивый даже не посмотрел в их сторону.
Он смотрел на бродягу. Сигурд встал рядом с Солли и открыл рот, собираясь выпалить все накопившееся за время сидения в колючках, но тут кусты снова раздвинулись, и на прогалину буквально выпал шатающийся Даймон.
– Мальчики! – радостно прохрипел он, увидя Изменчивого и салара. – Все, мальчики, все… все в порядке… Справился! Сам справился!… Значит, могу еще… Шалишь, тварь, не выйдешь… Пошли домой, мальчики, дома хорошо… дома бесы сидят… дома…
Бродяга неожиданно пригнулся и пошел мягким, звериным шагом по кругу, держа Пустотника в центре. Сигурд собрался было вмешаться, но его остановил взгляд Пустотника, прикованный к идущему человеку.
Сияющий, счастливый, безумно усталый и одновременно торжествующий взгляд…
…А потом они обнимались, хлопая друг друга по спинам и плечам, бормоча нечленораздельные фразы и целуясь по-мужски невпопад; а Солли и Сигурд стояли, переглядываясь, и чувствовали себя полными идиотами.
Наконец Даймон успокоился и вспомнил о них.
– Знакомьтесь, мальчики, – Пустотник указал на бродягу, укладывавшего свои странные ножи обратно в тюк. – Марцелл. Бес. Видимо, тоже последний…
Парень по имени Марцелл повернулся к Сигурду и одобрительно оттопырил большой палец.
– Хороший удар, – сообщил он, кивая на меч Сигурда. – Просто отличный удар. Мне очень понравилось…
– Я промахнулся, – уныло буркнул Ярроу. – И нечего издеваться.
– Почему – издеваться?! – удивился тот, кого звали Марцеллом. – И ничего не промахнулся! Ты меня убил. То есть как бы убил… понарошку… Считай, что мне опять повезло…
– А это… – хмуро заявил Солли, выдергивая очередную колючку. – Я имел в виду – в шиповник-то зачем?! Тоже понарошку?!
– Нет, – серьезно ответил Марцелл. – Шиповник – всерьез. Эти гады его почему-то терпеть не могут. Третьего дня заметил…
* * *
…Даймон и Марцелл, про которого Пустотник сказал, что тот – бес, шли впереди и шумно предавались воспоминаниям.
Солли и Сигурд уныло тащились за ними, и пережитое тяжким грузом лежало на их плечах. Солли очень расстраивался из-за бунта стаи. Он прекрасно помнил, как сам растворялся во властном потоке Зова; он не винил волков, плетущихся следом и ждущих неизбежного наказания от оскорбленного вожака, но былая ненависть в горящем взгляде Вайл преследовала Изменчивого по пятам. Зов зовом, но ведь это сидит в каждом из нас и в любую секунду готово выплеснуться наружу, неукротимым потоком захлестывая кричащее сознание… Варк лишь помог, подтолкнул спящего Зверя… Давно ли он сам бросался на Ярроу, плача злыми слезами бессилия? Кажется, вечность прошла… и действительно – прошла…
Сигурд поначалу пытался прислушиваться к разговору Даймона с новоявленным бесом – это, значит, с Отцом, что ли?! – но разобрать ничего не смог и бросил это бессмысленное занятие. Он шел, незряче глядя перед собой, и вновь и вновь прорывался сквозь кусты, взмахивал мечом, летел в шиповник; и смеялся надменный Бледный Господин, впуская в себя бесполезный клинок, и горел от второго удара, удара этого молодого, веселого парня, совершенно обычного, земного, своего…
Своего?!
Марцелл неожиданно замолчал и повернулся к Сигурду, внимательно глядя ему в лицо, – только не в глаза, а рядом и чуть мимо. Тяжелый взгляд, но не такой как у Даймона, а такой, какой был у наставника Фарамарза во время учебных боев…
– Ты мне не веришь, – отчетливо произнес Марцелл и вздохнул. И даже не вздохнул, а так! – набрал полную грудь воздуха и процедил его сквозь сжатые зубы. – Ты мне не веришь. Тебе нужен маскарад. Варку ты веришь – еще бы… туман, алые зрачки, неуязвимость… А мне не можешь. Ну хочешь – руку отрублю? Или ты мне отруби… Сигурд неверующий…
– Руку не надо, – помолчав, сказал Сигурд. – Дурость все это… Ответь на вопрос, Марцелл, – там, в Пенатах Вечных, они почему-то не хотят отвечать… Что было в начале? – нет, не в самом начале, а тогда еще, когда бесы были гладиаторами в Согде? Я так понимаю: арена, зрители, а они дерутся… Арена – понятно, зрители – понятно, дерутся – плохо понимаю, но в общем – ясно… А все вместе – не понимаю… Как это – драться на арене для зрителей? Сможешь объяснить – поверю, что ты бес.
Марцелл долго не отвечал, переводя взгляд с Ярроу на Солли, и желваки играли на его крутых скулах. Сигурд уже пожалел о сказанном, потому что чувствовал – сунул пальцы в живое, в кровь и мясо, в самое-самое… Но обратного пути не было.
– Объясню. Но потом не скулите… Стань сюда… нет, левее… а ты – сюда…
Солли послушно встал напротив Сигурда и посмотрел на Марцелла. Тот внезапно поднял голову, и его узкие глаза, похожие на суровые бойницы, распахнулись и обрушили на Изменчивого и Девятикратного небо – блеклое, выгоревшее, горбатое небо… а потом песок запорошил им глаза, и подбадривающие вопли огромной, немыслимой толпы накатились и растворились в жарком шелесте…
Срез памяти
Начало. Согд. Право на смерть
Желтый песок арены, казалось, обжигал глаза. Я поморгал воспаленными веками и медленно двинулся по дуге западных трибун, стараясь оставлять центр строго по левую руку. Я был левшой. Некоторых зрителей это почему-то возбуждало.
В центре арены бесновался бес. Хороший, однако, каламбур, не забыть бы… Аристократы ценят меткое словцо, и похоже, сегодня вечером я выпью за чужой счет… Бес протяжно выл на высокой, режущей слух ноте, взбрыкивал окованными сталью копытами и без устали колотил себя в оголенную волосатую грудь. Он уже разодрал себе шкуру в кровь шипами боевых браслетов, и их гравировка покрылась тусклым, запекшимся пурпуром. От когтей, равно как и от хвоста, отказались еще в Старой Эре, потому что их крепления вечно ломались, когти слетали с пальцев, а хвост больше путался в собственных ногах, чем подсекал чужие. После какой-то умник придумал шипастые запястья, и тогда же ввели узкий плетеный бич с кисточкой на хвосте – для сохранения традиций. Новинки прижились, бич так и прозвали «хвостом», но многие бесы все же предпочитали нетрадиционное оружие. Я, например, предпочитал, и ланисты нашей школы слова никогда поперек не говорили… А хоть бы и говорили… Я махнул рукой в адрес впавшего в амок беса, и солнце на миг полыхнуло по широкой поверхности моей парной «бабочки». Трибуны загудели от восторга, я незаметно поморщился и сделал еще один шаг. Второй тесак болтался на поясе, и мне было лень его доставать. И так сойдет…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
