Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Печальные вещи происходят с тем, что сделали люди, в 1916 году прятавшиеся от войны в нейтральном Цюрихе. Джойс написал великий модернистский роман, открыв новую эпоху в литературе – а дело сегодня кончилось постыдным скопидомством держателей прав на его сочинения. Дадаисты, повеселившись, исчезли со сцены, уступив место сюрреалистам, которые превратили антибуржуазный бунт в объект респектабельного хобби миллионеров. Наконец, рядовой русский политэмигрант за один год стал самым знаменитым революционером своего века, чтобы потом возлечь фараоновой мумией посреди города, где слово «революция» можно обнаружить разве что на рекламе бутика женского белья. Какой горькой насмешкой звучит сегодня постскриптум, дописанный Лениным после основного текста «Государства и революции»: «Настоящая брошюра написана в августе и сентябре 1917 года. Мною был уже составлен план следующей, седьмой, главы: “Опыт русских революций 1905 и 1917 годов”. Но, кроме заглавия, я не успел написать из этой главы ни строчки: “помешал” политический кризис, канун октябрьской революции 1917 года. Такой “помехе” можно только радоваться. Но второй выпуск брошюры (посвященный “Опыту русских революций 1905 и 1917 годов”), пожалуй, придется отложить надолго; приятнее и полезнее “опыт революции” проделывать, чем о нем писать.
Петроград. 30 ноября 1917 года».
Ленин с приятностью «проделал» этот опыт, жертвами которого стали миллионы людей. Как мы видим, в конце концов он проиграл. Но проиграли и те, против кого он сражался. Проиграли все, кроме обладающих невероятной живучестью второразрядных циников, которые, привыкнув паразитировать на больших идеях и большой истории, теперь оказались у власти. Собственно, выиграл тот тип людей, который ни Ленин, ни Столыпин, ни Горький с Блоком не замечали в силу ничтожности его. Эти люди в конце концов и стали государством, ради которого Бастрыкин предлагает запретить все.
Код: 1 9 1 6
В советском фильме про «неуловимых мстителей» актер Джигарханян, изображающий штабс-капитана белой контрразведки Овечкина, хранит секретные военные планы в сейфе с кодом из четырех цифр. Эти цифры: 1 9 1 4. «Девятьсот четырнадцатый. Начало войны. Война началась» – юный окровавленный мститель вспоминает слова Овечкина и открывает заветный ларец. Белый план теперь у красных. Любопытно, что красный диверсант с внешностью гимназиста из интеллигентов и элегантный белый садист происходят из одной социальной среды. В 1914-м они были по одну сторону баррикады – по другую оказались немцы с австрийцами и турками. А вот теперь, всего шесть лет спустя, социально близкие люди энергично друг друга убивают. Гражданская война.
Вопрос в том, когда началась катастрофа. В 1917-м? Если да, то почему она так стремительно совершилась? Тот год Россия начала империей, а закончила советской республикой, от которой одна за другой отваливались территории. «Русь слиняла за три дня», – писал Розанов. С такой же скоростью развивались судьбы тех, кто в этой катастрофе участвовал – сознательно и бессознательно. Владимир Ленин в январе 1917 года еще тихо сидел в Цюрихе и рассказывал товарищам по социал-демократии, что он уж точно не доживет до новой русской революции. В декабре того же года он был вождем победившей революции и главой нового, невиданного доселе государства. Генерал Алексей Каледин начал 1917-й в должности командующего 8-й армией, а закончил участником так называемого «триумвирата», куда кроме него входили генералы Алексеев и Корнилов. Каледину, который провозгласил Дон отколовшимся от Советов, оставалось жить месяц. Считается, что именно здесь, на Дону, началась Гражданская война. Впрочем, могут быть и иные мнения.
Бывший командир Каледина по Юго-Западному фронту, знаменитый генерал Брусилов всю вторую половину 1917-го прожил мирным московским обывателем. Летом 1917 года он успел побывать Верховным главнокомандующим, но затем Керенский заменил его на генерала Корнилова; тот, выждав пару-тройку недель, поднял мятеж против Временного правительства, а в конце 1917-го уже был членом Донского триумвирата. Брусилов же, выйдя в отставку, поселился в Москве, а во время ноябрьских боев в городе его ранило шальным осколком. Судя по всему, этот профессиональный военный физически пострадал от оружия только один раз в жизни – и не на поле боя, а просто сидя в собственном доме в глубоком тылу. Вот это и называется «гражданской войной», не так ли? Впрочем, три года спустя мы уже видим Брусилова главой Особого совещания при главнокомандующем всеми вооруженными силами Советской республики, а его подпись стоит под воззванием к офицерам врангелевской армии – рядом с подписями Ленина, Троцкого, Калинина и других. Так что кинематографический Овечкин вполне мог изучить этот документ – еще в Крыму или чуть позже, после эвакуации, в Стамбуле, если, конечно, штабс-капитану удалось ускользнуть от красных.
Любопытно, что годом, где сходятся биографии всех вышеперечисленных реальных, а не вымышленных участников русской катастрофы, был не роковой 1914-й, а 1916-й. В том году Юго-Западный фронт под командованием генерала Брусилова одержал, кажется, единственную настоящую в Первой мировой – решительную русскую победу. В знаменитом Брусиловском прорыве участвовал и генерал Каледин, командующий 8-й армией. Что касается Лавра Георгиевича Корнилова, то он начал 1916-й в австрийском плену, в лагере для высших чинов под Веной, потом бежал, в Петрограде был торжественно принят Николаем II, награжден, после чего вернулся в строй и возглавил 25-й армейский корпус все того же Юго-Западного фронта. Любопытно, что в апреле 1917-го Корнилов, побывав в последние недели империи командующим Петроградским военным округом, сменил Каледина во главе 8-й армии Юго-Западного фронта. Что же до Ленина, то он в то самое время вернулся в Россию – а в 1916-м, напомню, без суеты сочинял в Цюрихе книгу «Империализм как высшая стадия капитализма».
Я пересказываю все эти и без того знакомые многим факты, сгруппировав их в сюжетный пучок, характерный скорее для исторической беллетристики или авантюрной поп-истории, вовсе не для достижения дешевого эффекта. При желании, конечно, любые жизни, даже самых обычных непримечательных людей, можно изложить вот таким образом, в духе триллера или сенсации из прошлого. Дело в другом. Все эти генералы служили в одной армии, под властью одного монарха, хорошие и честные вояки, дисциплинированные солдаты, не помышлявшие о том, что в конце концов им придется стать сепаратистами, вождями отколовшихся провинций, заговорщиками, интриганами, а кое-кому даже выпадет вместе со смертельными врагами Империи, Церкви, Вековечного Порядка подписывать воззвания к бывшим сослуживцам. Как такое могло произойти? И – еще раз – когда наступил перелом?
Последний вопрос несколько мистический, в духе водянистой историософии русского Серебряного века. Однако на него стоит попытаться ответить. Хотя бы потому, что сегодня в России этот ответ практически никому не нужен – да и подобные вопросы не задаются. Два года назад почти незамеченным прошло столетие рокового 1914 года штабс-капитана Овечкина, в 2017-м – столетие рокового 1917-го публициста Ленина. Причины неудобства как в случае первого, так и второго юбилея просты. И 1914-й, и 1917-й выпадают из магистральной исторической концепции путинского режима – непротиворечивого повествования о Вечной Великой России, Победительнице Врагов и Завистников, страны Духовности и Веры. С 1917-м и последующим десятилетием – до Сталина – все понятно, сплошной хаос и никакого патриотизма. А вот Первую мировую Российская империя проиграла с треском: дезертировала с поля битвы почти за год до финала, рухнула и погребла под собой все свои знаменитые вековечные устои. Военные действия, за несколькими серьезными исключениями, вроде того же Брусиловского прорыва, были неудачными – если не брать в расчет турецкий фронт, но тут дела и традиции особые. Иными словами, первое после Крымской войны столкновение с регулярными европейскими армиями Россия провалила – так же как за 10 лет до того провалила первое столкновение с модернизированной регулярной азиатской армией.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
