Уэстон
– Нервничаешь? – спросил я, когда мы проехали центр Сиэтла и свернули на Fauntleroy Way.
Здесь разместились всего двенадцать домов, огороженных общим забором с запирающимися воротами, так что полная приватность нам была обеспечена.
А еще отец установил камеры везде, где только можно, даже на дальнем углу улицы. На случай, если вдруг кто-то, страдающий излишним любопытством, захочет украдкой нащелкать пару снимков кого-то из нас в бассейне.
Хотя в любом случае сделать это невозможно. Во-первых, ландшафт участка распланирован таким образом, чтобы обеспечить максимум уединения в любой его части. А во-вторых, у нас есть собственный пляж, который растянулся почти на километр, так что бассейном мы практически не пользуемся. Если, конечно, каменистый берег можно назвать пляжем. Однако каждое лето нам привозят песок из тропиков, чтобы наш пляж оправдывал свое название.
– Немного. – Кирстен вздохнула, продолжая смотреть в окно. – И какой из этих домов – твой?
– Видишь все, что стоит на этой стороне улицы, прямо до воды? Это наше.
– М-м-м?
– Главный дом, два коттеджа, несколько теннисных кортов, искусственный пруд, и еще во-о-он тот дом… – Я указал на самый дальний конец территории. В этот момент как раз открылись ворота, и ей стало проще все увидеть. – Там живет моя ома, когда приезжает погостить.
– Ома?
– Бабушка, – поправил себя я. – Извини, моя мама была стопроцентной голландкой, так что в детстве бабуля была для меня омой.
Кирстен улыбнулась и затаила дыхание, потому что открылись вторые ворота и за ними показался главный дом. Я проехал дальше и попытался посмотреть на все это ее глазами. Она ведь совершенно по-другому воспринимает эти места.
Дом, размером почти 600 квадратных метров, не самый большой особняк в мире. Зато окна расположены так, чтоб внутрь проникало как можно больше солнечного света. Стены выложены настоящим белым кирпичом образца 1927 года. И теперь здание выглядит как рай для архитектора. Семнадцать ступенек ведут к массивному дубовому высокому крыльцу.
Я еще не успел припарковаться, как из дома уже быстро вышел дворецкий, чтобы учтиво открыть дверцу для Кирстен.
– Мэм, мы с нетерпением ждали вашего приезда.
– Привет, Рональд, – кивнул я ему.
Мужчина улыбнулся. Рональду уже исполнилось восемьдесят два, однако вы никогда бы не дали ему этот возраст. Формально он уже не был нашим дворецким, выйдя на пенсию двадцать лет назад, но отец тогда не решился расстаться с ним, так что Рональд до сих пор с удовольствием встречает гостей, варит пиво в коттедже, который выделил ему мой отец, и с тех пор, как умерла моя мама, занимается всеми домашними делами.
– Здравствуйте, мистер Уэстон. – Рональд похлопал меня по плечу и крепко обнял. – Вы так давно не приезжали, как ваши дела?
Он прекрасно знал, что со мной.
Но делал вид, что я такой же, как прежде. Рональд гнал от себя мысли о моей болезни и никогда со мной о ней не говорил. И я прекрасно понимал, почему: все его близкие ушли из жизни. Они с моим братом были очень близки. Рональд с трудом пережил смерть Тая, и я знал, что, если уйду и я, сердце его скорее всего остановится тоже.
– Отлично, и я прекрасно себя чувствую, – соврал я в ответ и тоже его обнял. – Отец дома?
– Да, и уже вас заждался, – Рональд снова улыбнулся и еще раз похлопал меня по плечу. Еще двое работников отца уже сбежали вниз по лестнице, чтобы забрать наши вещи.
Я протянул руку Кирстен.
– Готова встретиться с моим отцом?
– Боже мой. – Кирстен вытерла вспотевшие ладошки об джинсы, прежде чем ухватиться за мою ладонь. – Я чувствую себя так, будто иду на встречу с президентом или что-то типа того.
Я запрокинул голову и рассмеялся.
– Поверь мне, это скорее «типа того». Это совсем не так страшно, как кажется. Обещаю, – успокаивающе проговорил я, но было непохоже, что моя девушка мне поверила.
