А «Конев» смотрел на девушку и улыбался, какой же, наверное, чудесной должна быть баба-Яга, если у неё такая красивая дочь… или это Золушка? Об этом очень хотелось спросить, но он удержался.
Выдержав некоторую паузу, девушка представилась.
— Меня зовут Анна.
— А ме-еня Ми… Михаил. О…о…очень при…при… Девушка понимающе кивнув головой, перебила.
— И мне тоже. У вас, Михаил, извините, это наследственное или… «Конев» словно не понял вопрос, переспросил.
— За… заа… Анна уточнила.
— Да, заикание…
— Нет! Ка…ка…ка-антузия. — Небрежно отмахнулся он.
Хоть и спокойно, но изучающее, Анна смотрела на «гостя», и не понятно было, сочувствует или ей что-то не нравится.
— Воевали, значит! Понятно. — Заметила она. — И долго? — В вопросе звучало уже участие… или так показалось «Коневу».
— Что до…до…до-о-олго?
— Воевали.
— Ааа… Ннне-ет… р-раз так, и… м-мама н-не го-го-горюй.
Охранник уже не так насторожённо наблюдал за посетителем. Едва заметная усмешка слегка кривила его лицо.
— Понятно, — Анна вздохнула, о чём-то подумав, спросила гостя. — А родственники у вас есть, остались?
«Конев» округлил глаза.
— О…о… откуда? Же-же-жена б-бро-осила, де-де-детей нет. Весь здесь.
— Ну и глупая.
— Же…же…же…
— Да, жена, конечно, — чуть нервничая, тяжело разговаривать с заикой, Анна уже приходила ему на помощь. — Кстати, Михаил, к логопеду не обращались? Так же трудно… жить, работать, семью строить.
«Конев» обречённо рукой махнул.
— Бе… бе…с… по… по…
— Бесполезно? — снова пришла на помощь Анна. — Я поняла. Жалко, конечно, но… И работы нету?
Всё так же улыбаясь, «Конев» пожал плечами. Кстати, улыбался он уже не механически, а от души. Девушка ему нравилась, очень нравилась, и он очень хотел ей понравиться, хотя и не осознавал это.
— Се… сее… йчас нету. — Признался он.
Анна выразительно глянула на охранника, словно призывая в свидетели.
— Такой не старый ещё, сильный, наверное и… — вздохнула она, отчего грудь её приподнялась, на шее высветилась тоненькая, нежная жилка. — Что война с людьми делает… — заметила она. — Жаль. Даже не знаю, что и предложить.
Это «Конева» сильно испугало, очень даже. Он уже не хотел, чтобы разговор на этом закончился. Понимал, второго разговора с девушкой не будет, его просто не пустят на территорию. А штурмом брать… только с применением сил полка. Девушку напугают, цветы помнут, фонари потопчут. Нет-нет-нет, такого он не хотел. Не хотел, чтобы разговор на этом закончился.
— Я с… с… вами…. Уууу…у вас хо…хочу быть. — С чувством произнёс он.
Анна посмотрела на него более внимательно, не поверила или сомневалась…
— Вы на работу устраиваться пришли, — спросила она, — или…
Да-да, именно про это «или» Золотарёв и хотел ей сказать, конечно «или», «или», но вовремя удержался, не высказал. Заметил в её глаза некоторую отстранённость, и тонкую ухмылку на лице охранника, как предостережение.
— Н-на работу… И и…и… Анна перебила.
— Кстати, вы лошадей… Михаил, любите?
Золотарёв-Конев несказанно обрадовался подсказке.
— Ка… ка… как раз на них… па… па-атроны и возил! Очень лю… лю… люблю!
Услышав ответ или что в голосе уловила, Анна улыбнулась… Ему! Первый раз.
Золотарёв-Конев чуть с ума от её улыбки не сошёл, от нахлынувшей радости. Такое с ним было впервые. И если раньше, когда-то и были у него какие-то чувства к бывшей жене, к другим женщинам, такую нежность, такой огонь в груди он почувствовал впервые.
— Значит, вам повезло, — глядя на его счастливое, улыбающееся лицо, произнесла она, как пропела. — Есть для вас работа. А дальше посмотрим. Пойдёмте, я вам ваше рабочее место покажу. Если не боитесь работы, конечно.
— Я?! — искренне изумился Золотарёв-Конев. — Я не… не…
— Вот и хорошо. Пойдёмте!
23
Старший прапорщик Хайченко
Снижая на подходе скорость, замедляя и останавливаясь, скорый пассажирский фирменный поезд «Байкал», тяжёлый, лобастый, с сине-белым хвостом из вагонов, подошёл к большой железнодорожной станции. Звучно клацнув сцепками, выдохнув, остановился. Проводники дружно щёлкали рычагами площадок над ступенями, протирали дверные ручки, вагонные поручни от дорожной грязи и пыли, спускались на перрон. Яркая светящаяся надпись из огромных букв на фронтоне здания гласила — «Красноярск». По перрону сновали люди. Из окна седьмого купе это хорошо видно было. Встречали люди, спешили. Много людей. С вещами, без вещей, с цветами, улыбками, находили глазами нужные им лица, где и со слезами, по случаю встречи, либо расставания с родными, или близкими. Спешили и носильщики, толкающие где гружёные, где пустые ещё тележки, в голову поезда катилась вереница тележек нагруженных почтовыми коробками, ящиками и мешками. Пассажиры поезда, как и пассажиры шестого вагона один за другим на ходу потягиваясь, надевая кто обувь, кто кофты, кто фуражки, из своих купе потянулись на выход, по торговым точкам пробежаться, газет свежих купить, газированной или минеральной воды, мороженого.
Засобирался и Константин Саныч, а с ним и дочери. Клавдия Ивановна, оставив вязание, с тревогой и любовью наблюдала, как её девочки и муж собираются. Не опоздали бы!
Не видели и не догадывались, как их уже ждут на этой станции. Кто?
Кто-кто… Да вон они идут, слышите?
Действительно, по проходу вагона, навстречу течению, с трудом пробираются трое встречающих или провожающих, пока не понятно. Мужчина и две женщины. Судя по «деловым» лицам, всё же встречающих. Глазами найдя на двери цифру «7», чуть задержавшись, одна из женщин коротко стучит, и дёргает ручку двери вправо. Дверь отъезжает… Встречающие нос к носу сталкиваются с выходящими из купе Константином и его дочерьми. Правда выйти пассажиры не смогли, потому что «гости» путь преградили. Стеной. И удивительным было не только это, со многими наверное случалось, когда люди друг другу дорогу преграждали, разбирались потом, со смехом часто, в данном случае, было что-то другое: на рукавах вошедших красовались красные нарукавные повязки «дружинник». И лица соответствовали, были сугубо официальными, отстранёнными, как закрашенные окна в вагонном туалете.
— Здравствуйте, товарищи пассажиры, с приездом, — громко, низким голосом поздоровалась самая крупная из них, невысокая, с большим лицом, такими же щеками, маленьким курносым носом и маленькими глазками, прятавшимися в складках лица. — Проверка документов. — Объявила она строгим тоном и замерла с протянутой рукой.
Семья Хайченко дружно переглянулась. Какая ещё проверка, зачем, читалось на их недоумённых лицах.
