Снова зазвучал низкий голос:
— Не-а. Она любит Лизу больше тебя, а из-за тебя ей стало плохо, так что Си Джей больше не захочет тебя видеть.
— О, нет!
— Для Си Джей Лиза особенная, — проговорила Лиза-волшебник. — Она ее самый лучший друг во всем мире, так что теперь ты должна уйти, потому что хочешь, чтобы Си Джей любила тебя больше, чем Лизу, а это плохо.
Разговор продолжился, но Ричард уже не слушал. Он отступил на шаг и облокотился о стену, не веря своим ушам. Когда Си Джей предположила, что Лиза могла специально навредить себе, он был изумлен, возмущен и даже оскорблен. В конце концов, он отец и лучше знает своего ребенка.
Да, Ричард знал свою дочь, но только Си Джей действительно понимала ее. Она распознала признаки ревности, которых Ричард попросту не замечал. Она пыталась предупредить его: старалась объяснить, но он оттолкнул ее, игнорировал ее беспокойство, считая его беспричинным, даже безрассудным. Ричард просто не хотел верить в это. Правда слишком пугала его.
Да, Си Джей была права. Но она и ошибалась. Лиза ревновала вовсе не отца, а — Си Джей.
Одетый, как обычно, в строгий деловой костюм, Томпсон Маккейд неподвижно стоял на террасе, задыхаясь от летней жары. Он пыхтел, как паровоз, пристально глядя на лужайку перед домом, и проигнорировал резкий вопрос зятя.
Ричард повторил его еще раз:
— Вы знали, не так ли?
Помолчав еще несколько секунд, Маккейд затянулся, выбил трубку и задумчиво посмотрел на тлеющую горку пепла.
— Да, я знал о том, что Лиза восхищается мисс Морей.
— Вы знали гораздо больше. — Ричард нахмурился и сложил руки на груди. — Вы знали, что Лиза хотела, чтобы все внимание Си Джей было направлено на нее, и бешено ревновала к любому, кто мог помешать этому, включая меня.
Маккейд продолжал изучать дымок, поднимающийся от горки пепла.
— Да.
Ричард, ошарашенный и разъяренный, ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Он с трудом смог снова обрести дар речи.
— Почему вы не сказали мне?
— Я не должен был этого делать. — Во взгляде тестя Ричард прочел обвинение. — Ты сам бы это заметил, если бы не был слишком увлечен этой женщиной — так, что даже забыл про собственного ребенка.
Только ощутив тупую боль в предплечье, Ричард заметил, что вонзает ногти в собственную плоть. Он опустил руки. Гнев медленно рассеялся, уступив место печали. Маккейд прав. Ричард должен был сам все понять.
— Я знал, что Лиза ревновала, когда мы с Си Джей были вместе. Я думал… — Он осекся и покачал головой.
Маккейд закончил его мысль:
— Ты думал, что это твое внимание Лиза не желала ни с кем делить.
— Да.
— Это было бы логично. Неправильно, как ты заметил, но логично. — Несмотря на иронию, с которой были произнесены эти слова, в голосе Маккейда прозвучало сострадание, удивительное в этом человеке, презиравшем сочувствие как слабость. — Я тоже был потрясен, когда она призналась мне.
Ричард не был удивлен. Лиза всегда делилась своими тайнами с любимым дедушкой. Но вдруг его осенило:
— Если Лиза так любит Си Джей, то почему она была расстроена, когда узнала, что я хочу жениться на ней?
Маккейд взглянул на зятя и тут же отвел виноватый взгляд в сторону.
— Возможно, Лиза боялась, как бы этот брак не доказал, что Си Джей любит тебя больше, чем ее. — Он напряженно кашлянул, избегая подозрительного взгляда Ричарда. — Возможно, она боялась потерять дружбу Си Джей и думала, что, женившись на ней, ты завладеешь всем ее вниманием.
Ричард почувствовал себя так, будто ему перекрыли воздух. Он не сомневался, что тесть культивировал эти страхи в его дочери, более того, возможно, именно он и навел ее на эту мысль.
— Почему? — прошептал он. — Почему вы вбили в голову собственной внучки такие абсурдные мысли?
На мгновение ему показалось, что Маккейд не слышал его. Тот стоял, не двигаясь, его седые волосы сверкали на солнце, как сталь. Он смотрел в одну точку, не отрываясь, как будто размышлял о происхождении вселенной. Наконец он тяжело вздохнул и обернулся, встретившись глазами с Ричардом.
— Я чувствовал, что привязанность девочки к мисс Морей была неуважением по отношению к ее матери, — спокойно ответил он. — Как и твоя любовь.
Ричард покачнулся и тяжело опустился на стул. Он не разозлился, он был глубоко опечален.
— Я понимаю ваши чувства, — сказал он наконец, удивляясь собственным словам. — Но вы не можете вернуть Мелинду, изолируя ее дочь и не позволяя ей любить других людей. Это несправедливо.
— Да, — пробормотал Томпсон. — Теперь я понимаю.
Что-то в его голосе поразило Ричарда. Впервые за многие годы во взгляде этого человека он видел раскаяние. И сожаление.
Прежде чем Ричард успел подумать о том, какое влияние это могло оказать на будущее их семьи, дверь распахнулась.
На террасу вылетела Лиза. Ее глаза были широко распахнуты.
— Рэкс болен, — выпалила она, переводя дыхание, и по ее бледным щекам покатились слезы. — Я не хочу, чтобы он умер, папа. Пожалуйста, не дай ему умереть.
С полотенцем на голове и в махровом халате, Си Джей подбежала к двери и, посмотрев в глазок, еле удержалась на ногах. Во рту у нее пересохло, а ноги налились свинцом. Если бы не дверной звонок, не перестававший настойчиво напоминать о себе, она поклялась бы, что у нее начались галлюцинации. Она открыла дверь.
На пороге ее квартиры стояла Лиза, держа Рэкса за поводок, и Ричард с большой картонной коробкой в руках, из которой торчали колеса знакомого скейтборда.
Прежде чем кто-нибудь из них смог вымолвить хоть слово, Рэкс радостно залаял, вырвался из рук Лизы и бросился к Си Джей. Она крепко обняла собаку, отчаянно облизывавшую ее лицо.
— Я так скучала, — прошептала девушка, обращаясь в равной степени и к своему любимцу, и к Лизе, и к Ричарду. Она облизала губы и заговорила, осторожно подбирая слова: — Спасибо за то, что позволили ему навестить меня. Очень мило с вашей стороны.
— Это не совсем так, — тихо возразил Ричард. — Лиза хотела бы кое-что сказать тебе.
На мертвенно-бледном лице Лизы, широко раскрытые глаза казались просто огромными.
— Рэкс заболел, — пробормотала она дрожащим голосом, — потому что он хочет жить с тобой.
Си Джей, ошеломленная таким заявлением, недоверчиво взглянула на Ричарда. Он подтвердил слова дочери кивком.
— Лиза очень любит Рэкса, — добавил он. — Она хочет, что ему было хорошо.
Несчастное выражение на лице девочки пронзило сердце Си Джей. Все еще не веря в происходящее, она отстранилась, вспомнив наконец про правила хорошего тона.
