— Мануэлла, выслушай меня. Я ездил к месье Морешалю и, кстати, к мадам Зельдонни тоже, чтобы посоветоваться с ними о возможности сочетания в современных изделиях искусственных и натуральных камней. Я даже показал им небольшую партию искусственных бриллиантов, которые сейчас производят в Шенноне. Мне хотелось узнать их мнение, можно ли действительно создать истинно достойные украшения за разумную цену. Я уже решил, что пойду на все вплоть до перевыборов совета директоров, если сам Морешаль выскажется положительно. Даже вложу в дело часть собственных денег. Неужели ты, Мануэлла, не догадываешься, почему я все это делал и собираюсь делать? Ты понимаешь, что я ночами ходил по спальне и смотрел в окно, вместо того чтобы думать о деле? Но тебя это, конечно, не интересует! У тебя только твоя карьера на уме! И твоя чертова моральная правота! Я пошел на это ради тебя… ради моей любви к тебе и нашего общего будущего, Мануэлла!
Она уставилась на него, не зная, верить своим ушам или нет, и вдруг услышала тоненький звук — словно разбилось что-то очень хрупкое и драгоценное…
— Тебе следовало бы больше доверять мне, Мануэлла, — горько добавил Джералд, подтвердив ее подозрения. — Но нет, ты на такое не способна.
Мануэлла изо всех сил старалась проглотить подступившие слезы.
— Да, ты прав, — прошептала она еле слышно. — Но то же самое можно сказать и о тебе, Джералд. Мы оба с тобой люди с сильными внутренними убеждениями. Я люблю тебя, очень люблю, и…
— А я люблю тебя, черт побери! — прорычал Джералд, окидывая ее таким взглядом, что ей захотелось кинуться ему в объятия и попросить, чтобы он сказал: их любовь — самое важное в жизни, ничто больше не имеет значения!
Но даже любовь не может отгородить их навсегда от реального мира. Не разрешенные, а временно отложенные проблемы имеют обыкновение снова вылезать на поверхность со страшной, подчас разрушительной силой. И если они не смогут достичь полного взаимопонимания, не найдут разумного компромисса, не научатся безоговорочно верить друг другу сейчас, когда их любовь еще так свежа и молода, то ничего хорошего в будущем им ждать не придется…
— Я встретился с Морешалем и Зельдонни, потому что хотел иметь возможность сказать тебе, что изменил взгляд на будущую продукцию возрожденного «Дома де Вальдерро». Хотел сделать тебе подарок в знак моей вечной любви…
— Я бы предпочла, чтобы ты доверял мне и обращался со мной как с равной, а не как с младенцем, которого ублажают подарками, — с дрожью в голосе ответила Мануэлла.
Непонятно, как это произошло, то ли она сделала шаг ему навстречу, то ли он, но вот уже ковер был усыпан различными предметами их одежды, а пол уплывал у них из-под ног. Мануэлла и Джералд нашли прибежище в том, что надежнее всего связало их воедино как физически, так и эмоционально…
Она сидела на кровати с затуманившимися от слез глазами, смотрела на вздувшиеся рубцы от ее ногтей на его спине — следы бешеной страсти, вызванной и разделенной обоими, — и в отчаянии шептала:
— Так не должно продолжаться, не должно. Как мы можем быть близки, если не доверяем друг другу? Все это меня просто убивает, Джералд. И боюсь, скоро убьет и нашу любовь.
— Я понимаю тебя, дорогая, — тихо согласился он, обнимая ее за плечи. — Думаю, нам надо все начать сначала. Я хочу, очень хочу, чтобы именно ты создала новую коллекцию возрождающегося «Дома». Но только тебе придется сделать это в пределах разумных средств. Тебе необходимо время, чтобы подумать, хочешь ты этого или нет. И еще тебе надо время, чтобы научиться доверять мне. Что, если мы решим провести месяца два в разлуке? Я точно знаю, как отношусь к тебе, но вот в тебе… пока не уверен…
— Месяца два, — каким-то чужим, ничего не выражающим голосом повторила Мануэлла. — Что ж, пожалуй, неплохое решение.
Она лгала, Господи, как же она лгала! Ей сейчас нестерпима была мысль о двухдневной разлуке, не то что о двухмесячной! Но гордость не позволяла признать этого в открытую. Почему он советовался с Морешалем и Зельдонни, а не с ней? Не доверял ей? А почему она не говорит ему о своем истинном отношении к предстоящей разлуке? Не доверяет ему?
Джералд выслушал ее слова, стиснув зубы. Господи, ну почему он такой дурак? Зачем предложил такую глупость? Ведь больше всего на свете ему хочется схватить ее на руки и унести далеко-далеко, туда, где они будут только вдвоем — навсегда!
12
Мануэлла сняла лупу, еще раз отполировала замшей камни и любовно оглядела кольцо со всех сторон. Изумительно, превосходно! Какой неожиданный эффект! Творение легкое, изящное и в то же время впечатляющее игрой света на многочисленных гранях. Она и не подозревала, что крошечные бриллиантики могут превратить и все остальные камни — искусственные — в настоящий каскад света и блеска. И кольцо никак уж не производило впечатления безвкусной дешевки.
Мануэлла удовлетворенно вздохнула, положила кольцо в футляр, где уже находились такие же серьги, закрыла крышку. Потерла усталые глаза и направилась к телефону.
— Баббетт, малышка, привет, это тетя Ману! А где мама?.. Скоро будет? Тогда передай ей, что я загляну к вам на минуточку, ладно?
Спустя примерно полчаса Мануэлла захлопнула дверцу своей старенькой малолитражки, взбежала на четвертый этаж многоквартирного дома и уже собиралась позвонить, как дверь распахнулась.
— Привет, Ману! Баббетт видела в окно, как ты подъехала! — воскликнула Селия. — Да что с тобой такое сегодня? Ты просто вся светишься! Неужели влюбилась? Ну, заходи, заходи и рассказывай, что привело тебя в наш дом!
Мануэлла покраснела — Селия конечно же была права. Но не только восторженная влюбленность являлась причиной ее ликования. Она достала из сумочки бархатный футляр и протянула лучшей подруге.
— Взгляни.
Та открыла крышечку и задохнулась от восторга.
— О, какая роскошь!
— Нравится?
— Еще спрашиваешь! Да это что-то сногсшибательное! Ты превзошла самое себя! Это, наверное, для особы королевской крови, никак не меньше.
— Это для тебя, Сели, — тихо ответила Мануэлла. — Я рада, что тебе нравится.
— Для… для… меня? — заикаясь, произнесла потрясенная Селия. — Но, Ману, дорогая, я не могу себе этого позволить… да и ты тоже. Это, наверное, стоит… Страшно даже подумать, сколько это стоит!
Довольная Мануэлла улыбнулась.
— Помнишь, однажды ты была у меня в мастерской и попросила сделать для тебя что-нибудь красивое, но недорогое? Такое, что приворожило бы к тебе взгляды всех мужчин? А я ответила, что работаю только с дорогими материалами. Это, конечно, тоже не дешево получилось, ручная работа все-таки, но материалы обошлись мне всего ничего, если сравнивать с настоящими бриллиантами. И я прошу тебя принять эти серьги и кольцо в подарок, потому что именно благодаря твоим словам смогла понять, что не только жены нефтяных магнатов да голливудские звезды хотят и, главное, достойны носить украшения.
