В этот раз Вик не повели в комнату свиданий. Надзирательница приказала ей повернуть налево. Вик все еще не понимала, что это означает. А вдруг ее решили перевести в другое место?! Или существует и другая комната для свиданий?
Вик отчаянно громоздила одно предположение на другое. Эта огромная нелепая башня грозила обрушиться на нее и свести ее с ума… Лучше не думай об этом, Вик, подсказывал ей голос разума. Ты все увидишь, когда придешь. Но Вик не могла не думать. Как можно не думать, не строить предположений, когда речь идет о твоей судьбе?! Даже если от тебя ничего не зависит!
Надзирательница привела Вик в небольшой, хорошо обставленный кабинет, где Вик, к своему великому облегчению, увидела Карри и Эрни Прэскота. Они беседовали с тучным господином, который сидел за большим столом, заваленным огромным количеством папок с бумагами. Вот где решается моя судьба! – догадалась Вик. Кровь отхлынула от ее лица, и только взгляд Карри – держись! все будет хорошо! – заставил ее взять себя в руки.
– Мисс Миглс, – обратился к ней тучный мужчина. – Сейчас вы подпишете несколько бумаг и будете свободны до тех пор, пока суд не вынесет приговор.
Вик кивнула. Дрожащими руками она подписала бумаги, которые предварительно просматривал Эрни. Наконец процедура была закончена, и Вик в сопровождении Карри и Эрни вышла из здания пингтонской тюрьмы.
Свет солнца едва не ослепил ее, настолько Вик привыкла к приглушенному свету в камере. Она зажмурила глаза. Свежий весенний воздух обжег ее легкие, наполнил их жизнью. Вик снова открыла глаза. Несмотря на все, что произошло с ней за последнее время, она чувствовала: в ее душу входит весна. И вместе с весной – любовь к тому мужчине, который оказался рядом с ней в самый сложный момент ее жизни…
– Вики!
Карри бросился к ней и сжал ее в объятиях. Он целовал ее щеки, ее волосы, ее глаза. Он сжимал ее так крепко, что ослабевшая Вик боялась потерять сознание в его объятиях. Она запустила руки в пепельные волосы Карри, гладила его плечи, прижималась лицом к его груди, – словно до сих пор не могла поверить в то, что они наконец вместе.
– Вики… – прошептал Карри, лаская губами раковинку ее уха. – Это правда… то, что я сказал тебе…
– Что именно? – Вик прекрасно знала, что именно, но ей не терпелось услышать это еще раз.
– То, что я люблю тебя, Вики… То, что я не могу жить без тебя… То, что я был в отчаянии, когда тебя арестовали. И то, что я никуда тебя больше не отпущу…
– Правда? – Вик нежно, доверчиво прижалась к его сильной груди.
– Конечно, правда… Или ты во мне сомневаешься?
– Нет, ну что ты… Как я могу сомневаться в тебе после того, что ты для меня сделал?
Эрни Прэскот окинул эту парочку скептическим взглядом. Сам он был чужд сантиментов. Ему была интересна лишь практическая сторона вещей. Он был прекрасным адвокатом, ему нравилась работа, которую он делал. А женщин, со всем шлейфом неприятностей, которые они неизменно тащили за собой, он воспринимал как неизбежное зло и никогда не относился серьезно к своим приключениям. Ему было жаль Карри: Вик доставляла слишком много хлопот. Но огонь в крови, желание решать чужие проблемы – все это так свойственно молодости… Так что и его можно понять, этого Карри. Может быть, со временем он образумится? Во всяком случае, Эрни искренне желал ему этого…
14
Карри проводил Вик на автобус до Уиллхэйза, а сам остался улаживать ее дела в Пингтоне. Разговор с Эрни Прэскотом не очень-то его обнадежил. Вик была виновна, и ее виновность будет доказана, как не мудри с речью защиты. Тому есть живой свидетель – Эмис Гэдсток. Если бы удалось доказать, что Вик делала это неосознанно, под влиянием чувств, переполнявших ее, или душевной болезни, тогда еще был бы шанс отделаться малой кровью…
Вик же поехала в Уиллхэйз, чтобы поговорить с отцом и объяснить ему, что происходит в жизни его любимой дочурки. Она не очень хорошо представляла себе, как расскажет Фрэду о том, что сделала. И как он, ее отец, отреагирует на поступок дочери. Вряд ли он погладит ее по головке.
Но больше всего Вик боялась не его гнева, а того, что он снова впадет в оцепенение, в котором он находился после смерти Аннабель. К тому же ее отец – пожилой человек. Вдруг сердце старика не выдержит такого удара… Вик напряженно думала, как ей преподнести эту новость так, чтобы не очень травмировать отца. Но сейчас это казалось ей невозможным…
Она долго стояла у калитки, разглядывая старую яблоню, будто та могла подсказать ей решение. Но блестящих идей в голове, увы, не возникало… И Вик, грустная, поникшая Вик, утешала себя только тем, что теперь у нее есть человек, который поддержит ее, что бы ни случилось…
Когда она поднялась по ступенькам, то с удивлением обнаружила, что на двери весит замок. Что бы это могло означать? Или ее отец куда-то вышел. Или… Вик похолодела от этого предположения… Уехал в Пингтон, не дождавшись вестей от Карри. Нет, он не мог… Нет, только не это… Вик пошарила в черном джинсовом рюкзачке – подарке Карри – и вытащила ключи. Руки ее дрожали. Если отец узнает о том, что случилось, не от нее, а от полиции, его точно хватит удар!
Она распахнула дверь и практически вбежала в дом. На деревянном столе, стоящем у самого входа, Вик увидела листок бумаги, исписанный мелким корявым почерком. Это записка! От него!
Вик замерла в нерешительности. Ей было страшно прочесть эту записку. Нет, она не может больше тянуть. Ей нужно узнать, куда подевался ее отец!
Вик взяла со стола листок и прочитала:
Виктория! Моя дорогая доченька!
Мне чертовски тяжело признаваться в этом, но это я пытался сжить со свету этого мерзавца. Мочи нет больше терпеть эту муку. Я устал жить в страхе, что за мной придут. Поэтому, дочка, я решил сдаться сам. Так будет лучше. Я не хочу, чтобы ты судила меня за то, что я натворил. Ты ведь, наверное, знала, что Эмис поколачивал нашу девочку. Я не сомневался, что он и есть убийца моей доченьки. Поэтому и отравил этого гада, прости меня, Господи!
Прости меня и ты, Вик. Надеюсь, что Карри и вправду будет тебе хорошим мужем. Гляди, не ошибись, как твоя сестра.
И помни: я люблю тебя, Вик.
Вик остолбенела. Не может быть! Нет, этого не может быть! Ведь это она пыталась отравить Эмиса! Почему отец написал весь этот бред?! Может быть, он прознал о ее аресте и решил взять всю вину на себя?! Но зачем ему лгать ей? Ведь она прекрасно знает, кто покушался на жизнь Эмиса Гэдстока!
Письмо выпало из дрожащих рук Вики. Все прочитанное не укладывалось у нее в голове. Отец пошел сдаваться властям, чтобы ответить за убийство, которого не совершал! И что теперь делать ей?! Возвращаться в Пингтон и пытаться вытащить отца из передряги! Но как?! Что, если он попросту спятил после смерти дочери? И теперь никакими силами нельзя будет его заставить отказаться от этого бреда?!
Нет… Отец не спятил… Когда она видела его последний раз, он был в здравом рассудке и трезвой памяти. Так не мог себя вести сумасшедший! Впрочем, памятуя то, как он принял Карри, не исключено… А эта идиотская идея со слежкой за ней Бобби?! Может, Фрэд Миглс и вправду тронулся умом? Нет, нет, нет! Только не ее отец!
