— Почему это? — спросил управитель.
— Я подозреваю, что олень был ками горы, — ответил судья.
Управитель посмотрел на Сёкея.
— Если так, то вашему сыну повезло. Многие говорят, что человеку достаточно увидеть ками, чтобы погибнуть.
— Именно поэтому он принял обличье оленя, — сказал судья. — И кроме того, у Сёкея имелось кое-что, чтобы защитить себя.
— Вы имеете в виду камень? — спросил Сёкей. — Тот, который так сильно желал заполучить Китсуне?
Судья кивнул.
— Каннуши назвал это гофу, — вспомнил Сёкей. — Что это означает?
— Гофу, — объяснил судья, — является оберегом, талисманом, как говорят некоторые люди. Несколько обителей, особенно очень старые, как О-Мива, продают гофу людям, которые полагают, что камни имеют волшебные свойства.
— Возможно, если бы вы сохранили его, — сказал управитель с хихиканьем, — то могли сделаться невидимкой.
Сёкей подумал, что именно камень дал возможность ему увидеть Китсуне в образе человека, а не лисы. Юноша посмотрел на судью.
— Вы считаете, что гофу имел волшебные свойства? — спросил он.
— Он славно поработал на тебя, — с улыбкой произнес судья. — Ты сказал, что господин Инаба был твоим врагом, помнишь?
— Да.
— Я боялся, что ты упустил тот факт, что я послал тебя найти врагов старого господина Инабы. Ты вернулся как противник нового. Но ты обнаружил и доказал признанием ниндзя, что самый большой враг старого господина Инабы был тем, кого ты рассматривал как своего врага, это его сын.
— Что с ним будет? — спросил Сёкей.
— Управитель уже послал сообщение сёгуну в Эдо, — сказал судья. — Там говорится о том, что ты обнаружил. Я добавил мое заключение, что нынешний господин Инаба является ответственным за смерть своего отца.
— Сёгун накажет его?
— Вероятно, сёгун позволит новому господину Инабе выбрать благородный выход из этой ситуации.
Сёкей знал — это означало, что князь будет вынужден убить себя, чтобы избежать позора публичной казни. По сравнению с тем, что он сделал с другими, это слишком умеренное наказание.
— А Китсуне? — спросил Сёкей. — Думаете, что его не следует наказывать за содеянное?
— О, я думаю, что вы наказали его сполна, — сказал управитель. — Он не привык проигрывать. Строго говоря, вы должны сделать все, чтобы его путь никогда не пересекался с вашим. Не дайте ввести себя в заблуждение.
— Действительно ли Татсуно является его братом? — спросил Сёкей судью.
— Да, — ответил судья. — Равно как и правда то, что я понял, что Татсуно ложно обвинялся в преступлении. Китсуне не сказал тебе, что это он был тем человеком, который на самом деле совершил преступление.
— Так это он? И он позволил бы своему брату понести наказание за это?
— Он намеренно все подстроил, чтобы брата наказали за него. Вот тогда-то я и узнал, как трудно поймать Китсуне. Я был не способен сделать это.
Сёкей поднял миску, чтобы допить остатки бульона. Когда он опустил миску, часть лапши свисала из его рта.
— Смотрите на это, — сказал управитель с легкой завистью. — Вам досталась самая длинная лапша. Это означает, что к вам в этом году прибудет желанное благосостояние.
— Ты заслужил это, — произнес судья. Сёкей втянул хвостик лапши в рот.
Похвала судьи согрела его не меньше, чем бульон. Но Сёкей все еще с горестью вспоминал тех, кого он потерял: лекаря Генко, Саду, Джойджи и крестьян. Желанием Небес не было, чтобы Сёкей умер в поездке. Но те другие… он не сумел предотвратить их смерть. Судья сказал, что невозможно было помешать воле Небес.
Возможно, если бы Сёкей не записал их жалоб, они остались бы живы. Но тогда в чем состояла бы жизнь, если бы мы изо всех сил не пытались сделать ее лучше? В новом году, решил Сёкей, он будет с большим упорством добиваться того, чтобы быть достойным звания самурая. Возможно, стоит начать с того, чтобы спасти заключенного, который говорил с ним в темнице…
— Дети скоро вернутся, — произнес судья. — Почему бы не отведать еще немного моши-моши, прежде чем ребятня прибежит сюда и съест все подчистую?
