Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
В это же самое время канцлер Штреземан следовал единственно возможной политике, завещанной Ратенау. Не обращая внимания на варварские лозунги правых партий о «государственной измене» и «еврейской республике», он проводил в жизнь опороченную политику «исполнения Версальского договора» для завоевания доверия западных держав.
После внезапной смерти Эберта 28 февраля 1925 года партии правого крыла поначалу хотели выставить кандидатом в президенты принца Гогенцоллерна, но затем остановились на кандидатуре семидесятидевятилетнего Гинденбурга, человека, говорившего, что он прочитал за свою жизнь только две книги – Библию и дисциплинарный устав, и сказавшего в выступлении перед школьниками, что «настанет день, когда они победителями снова вступят в Париж, так же как их деды и прадеды». В 1954 году Герман Гессе сказал, что немцы, выбрав Гинденбурга, «открыли ворота грядущим бедам. Даже мои ближайшие родственники в Германии, даже мои сестры, голосовали за этого выжившего из ума солдафона».
Штреземан признал Эльзас и Лотарингию частью Франции и получил от французов обещание эвакуировать Рейнскую область раньше, чем это было предусмотрено Версальским договором. За Локарнское соглашение Штреземан и Бриан получили Нобелевскую премию мира. Однако здоровье Штреземана было сильно подорвано бешеной пропагандой, направленной против его разумной политики. Его смерть в 1929 году была для Германии такой же катастрофой, как за несколько лет до этого смерть Ратенау.
Гитлеровские головорезы и частные полувоенные организации все больше и больше терроризировали Германию. За несколько дней до выборов 30 сентября 1930 года профессор Вильгельм Рёпке писал: «Многие думают, что хуже, чем теперь, уже не будет. Поэтому почему бы не попробовать национал-социалистический эксперимент? Эти люди ошибаются. Все может стать намного хуже, если за кризисом экономическим последует кризис государства. Никто из тех, кто 14 сентября проголосует за Гитлера, не сможет потом сказать, что его не предупреждали о том, что из этого получится; тот, кто проголосует за Гитлера, должен знать, что будет голосовать за хаос вместо порядка, за гражданскую войну и бессмысленное разрушение». Но профессора Рёпке тоже никто не услышал. В результате выборов нацисты получили больше ста мест в рейхстаге, а ликующие сторонники отмечали победу избиениями евреев на улицах и битьем витрин в еврейских магазинах. Фюрер сказал: «Наша цель – создание нового господствующего класса, класса, не знающего жалости, класса, знающего, что он имеет право на власть, ибо принадлежит к лучшей расе».
Брюнинг, ставший германским канцлером 28 марта 1930 года, столкнулся с нелегкой задачей наведения порядка в германском хаосе. Задача усложнялась упрямством твердолобого Гинденбурга, который отказывался раздавить национал-социалистов – пусть даже силой. В тот момент это было вполне возможно. В сентябре 1931 года у Гинденбурга произошло кратковременное душевное расстройство, длившееся чуть больше недели. После этого эпизода политические противники Брюнинга без особого труда подорвали его позиции в глазах президента. 30 мая 1932 года Гинденбург настоятельно требовал от Брюнинга сформировать кабинет министров из представителей правых партий, на что честный католик Брюнинг ответил отказом. Тогда Гинденбург объявил, что не поставит свою подпись ни под одним законом, не прошедшим все три чтения в рейхстаге, – и это в то время, когда нацисты намеренно делали невозможными никакие нормальные парламентские дебаты. Таков был результат выбора президентом восьмидесятилетнего старика, не имевшего никакого политического опыта. Когда Гинденбурга выбрали президентом на второй срок, Карл фон Осецкий написал 2 февраля 1932 года: «Все поставлено на одного человека преклонного возраста. Какое самоотречение демократии, давно переставшей защищаться и спрятавшейся за спиной восьмидесятитрехлетнего старца. Это уже не политика, а тошнотворный византинизм». Фриц фон Унру, отпрыск старинного аристократического семейства, сын прусского генерала, революционер, друг Эйнштейна и Томаса Манна, разделивший с последним горькие годы изгнания, воскликнул, узнав о подлом убийстве Ратенау: «Оружие не добавляет вам силы! Горе нации, в душе которой угасло духовное пламя! Такая нация обречена». В 1933 году он покинул Германию, а его книги были сожжены. Осецкий, отказавшийся бежать, был замучен в концентрационном лагере. Геринг не мог допустить, чтобы Осецкий получил присужденную ему Нобелевскую премию.
27 января 1931 года Фриц Тиссен представил Адольфа Гитлера собранию крупных промышленников, где фюрер процитировал Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». Он сказал собравшимся, что на кон поставлена судьба Германии. Его расовые теории, уверял Гитлер промышленников, – это единственный источник надежды на возрождение нации. Для народа смертельно опасны интернационализм, демократия, «безумие парламентаризма» и пацифизм. Необходима и спасительна лишь авторитарная власть личности. Что это за личность, должны были догадаться сами собравшиеся. Наша нация и наше государство были когда-то основаны на праве господства нордического человека. Партии Веймарской республики разрушили государство. Гитлер говорил, что раньше у коммунистов было 50 процентов голосов, а теперь – всего 17, а у него, за которым раньше шли единицы, теперь многие миллионы сторонников. Для того чтобы спасти Германию, наша нация должна пройти школу железной дисциплины. Национал-социалистическая партия, созданная им тринадцать лет назад, возродит Германию, но партия будет вынуждена проявлять «нетерпимость ко всем, кто грешит против нации, партия будет также нетерпимой и беспощадной ко всем, кто стремится разрушить нацию». Падение кабинета Брюнинга 30 мая 1932 года предопределило судьбу Германии. Историк Майнеке понимал это еще в то время, а после разгрома нацистской Германии он сказал, что «немецкая нация при Брюнинге была, несомненно, способна преодолеть трудности экономического и интеллектуального кризиса и избежать фатального эксперимента с Третьим рейхом. Но военные, промышленники и крупные аграрии объединились в своем стремлении сбросить Брюнинга».
Вождь пангерманистов Генрих Класс, восторженный ученик Трейчке, в 1932 году писал в своей книге «Против течения»: «С удовлетворением и надеждой вижу я, что многие плодотворные идеи, впервые высказанные когда-то мною и моими друзьями, нашли дорогу в души и сердца миллионов и миллионов людей нашей нации. Наши идеи подготовили лучшее будущее». Лозунг «Германия, проснись!» был впервые сформулирован в 1890 году. В пангерманском трактате Germania triumphans (1895) утверждалось, «что сохранение национальной и экономической силы немцев можно обеспечить только расширением их [немцев] политического господства, немецкая экономика никогда не достигнет состояния равновесия без войны, которую мы всегда боялись и всегда готовили». Перед немцами стоит задача завоевания Латвии, Эстонии, Литвы, Польши, Волыни, Подолии, Южной России, включая Крым, и оснований восьми новых германских государств под правлением немецких государей. Подчиненные провинции будут германизированы, а туземцы вытеснены. Великобритания подвергнется медленному удушению и в конце концов тоже будет покорена. Потом настанет время обратить взор на Северную и Южную Америку.
В 1903 году Хассе сказал: «Мы не должны впадать в грех пацифизма». В 1905 году еще один пангерманский безумец, Йозеф Людвиг Раймер, писал: «Все зависит от нашей способности установить нераздельную гегемонию в Центральной и Восточной Европе, для чего надо сокрушить Францию и оккупировать немецкие провинции Австрии. Не следует думать, будто каждая нация имеет право на существование и на свой язык. Не следует, в связи с этим, впадать в отчаяние и считать себя негуманными. Наша цель – создание Германской империи, мировой империи германских племен под немецкой гегемонией».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
