Договариваясь о встрече, я даже представить не мог,
Что она сохранила нетронутым все в кабинете отца.
Благодаря ей я воочию увидал интерьер 1940 года
И смог описать его в этом романе.
На двери кабинета еще сохранилась табличка:
ДОКТОР Ж. МОРИДИ
Прием с 13.30 до 16.00
Я долго рассматривал каждую вещь в кабинете.
Кика и ее муж были очень любезны.
Дочь Мориди не могла, разумеется, помнить Шарлотту,
Однако ее отец часто о ней вспоминал.
Что же он говорил?
Она уверенно отвечает: говорил, что она безумна.
Меня удивляет не сам диагноз,
А то, что он прозвучал прежде всего остального,
Но Кика тотчас же добавляет: безумна, как и все гении.
Да, ее отец уверял, что Шарлотта – истинный гений.
Вслед за Оттилией Мориди тоже проникся любовью к Шарлотте.
Восхищался ею, лечил, наблюдал. Его роль в ее жизни бесценна.
Наведываясь в «Эрмитаж», всякий раз беседовал с ней,
А приезжал он довольно часто,
Ибо дети-сироты нередко болели.
Но Шарлотта, с ее творческим, тонким чутьем, его поражала.
На Рождество она рисовала поздравительные открытки,
На них ребятишки спускались с небес
Или, напротив, пытались взлететь на луну.
Что же затронуло доктора в этих рисунках?
Скорее всего, сочетание силы и детской наивности,
То есть попросту благодать, – так он тогда подумал.
Мориди осмотрел Шарлотту, пощупал ее пульс,
Расспросил о жизни в лагере Гюрс.
Она отвечала невнятными междометиями.
Врач был встревожен ее состоянием, но сумел это скрыть,
Прибег к такой отговорке: ты нуждаешься в витаминах.
Шарлотта стояла понурившись, не говоря ни слова.
Поколебавшись, Мориди продолжал:
Тебе нужно писать картины.
Шарлотта вскинула голову.
Тебе нужно писать картины! – повторил Мориди.
Врач сказал ей, что верит в нее и в ее талант.
Он не просто ее утешал, а хотел, чтоб она встряхнулась:
Шарлотта, ты не должна безвольно плыть по течению.
Если чувствуешь боль, выражай ее на холсте, на бумаге!
И эти слова глубоко ее потрясли.
Мориди продолжал ее ободрять,
Приводя убедительные аргументы,
Перечислял рисунки, которые больше всего ему полюбились.
В тебе слишком много такой красоты, которой не грех
поделиться с другими!
Шарлотта жадно слушала Мориди.
Все, что он говорил, было созвучно ее ощущениям.
И вдруг перед нею возникло лицо Альфреда,
Живое, как никогда,
И вспомнились те слова, что он ей сказал на вокзале.
Как могла она их забыть?!
Да, ей нужно жить ради творчества,
Нужно писать картины, чтобы не впасть в безумие.
6
На обратном пути ей дышалось легко и свободно.
В этот день родилась ее книга «Жизнь? Или Театр?».
На ходу она собирала образы своего прошлого.
Чтобы выжить, ей нужно изобразить собственную историю.
Это единственный выход.
И Шарлотта твердила себе раз за разом:
Я должна вернуть к жизни умерших.
Но на этой фразе она осеклась:
Вернуть к жизни умерших…
Для этого мне придется еще глубже уйти в одиночество.
Значит, нужно дойти до последней черты, чтоб понять:
Искусство – единственный способ существования.
То, что сказал Мориди, она ощущала и прежде,
Но где-то в себе, глубоко, не понимая сути,
Словно бы плотское опережало рассудок.
Прозрение есть осознание смутно известных истин,
Это дорога, которая ждет любого художника,
Путь в темноте, измеримый часами, а то и годами,
Ведущий к моменту, когда наконец-то ты сможешь
сказать себе: начинай!
Она готовилась умереть, а начала улыбаться.
Теперь ничто ее не пугало,
Ничто не было страшно!
Как редки произведения, созданные в таких условиях,
В такой глухой изоляции от внешнего мира,
Когда все предельно прозрачно и ясно!
Она уже точно знала, что и как будет делать,
И теперь ни кисти, ни карандаш не дрогнут в ее руке.
Запечатлеть воспоминания в романической форме,
В длинных текстах, с картинами-иллюстрациями,
Чтобы эту историю можно было читать и смотреть.
То есть нужно будет писать и картины, и тексты.
Их единство – вот идеальный способ выразить все целиком
Или, вернее, полностью.
Только такое единство способно объять весь мир.
Это созвучно с определеньем Кандинского:
«Создать произведение – значит создать некий мир».
Он и сам тяготел к синестезии[21],
К интуитивному сочетанию смыслов.
Его выбором красок руководила музыка.
«Жизнь? Или Театр?» – перекличка соощущений:
Живопись, слово, а к ним еще музыка.
Вот он – союз тех искусств, что врачуют погибшую жизнь,
Выбор, необходимый для возрождения прошлого.
В этом вихре сливаются сила и творческая интуиция.
Что происходит при встрече с произведением искусства?
Рождение всеобъемлющего эстетического восторга.
И я теперь постоянно думаю о Шарлотте,
Ее жизнь превратилась в мое наваждение.
Я изучил ее краски, все места, где она бывала в реальности
и в мечтах,
И проникся любовью ко всем Шарлоттам на свете,
Хотя больше всего люблю «Жизнь? Или Театр?».
