К 12:00 фон Арниму стало ясно: чтобы избежать серьезного ухудшения ситуации по всему участку Вазузы, необходимо и подкрепление, и новый план действий. И он отдал 9-й танковой дивизии приказ сформировать две боевых группы, названные по фамилиям командиров — Ремонта и фон Цеттвица. Каждая состояла из сорока танков, материально-технического обеспечения и бронепехоты. Эти две группы должны были наступать по шоссе Ржев-Сычевка, оказывая сопротивление авангарду атакующих русских. Но обе группы сообщили, что готовы вступить в бой не раньше 27 ноября. Тем временем фон Арним приказал 2-му батальону 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии (kampfgruppe Бюшена) с приданными ему восемью тяжелыми танками держать оборону в секторе Хлепень вместе с 5-й танковой дивизией (16). Однако и батальон смог выдвинуться на позиции лишь к концу дня. В 14:00, едва были отданы эти приказания, в центральном секторе начался настоящий ад: совместной атакой тяжелых русских танков и пехоты были сметены стоящие в обороне немцы, поэтому возникла необходимость в изменении приказов. Новое наступление русских началось как раз в то время, когда командующий 5-й танковой дивизией генерал Метц и фон Арним обсуждали наилучший способ ликвидации плацдарма противника. Метц предлагал атаковать с севера, от Кобылино, где разведбат дивизии (К-55) и 2-й батальон 14-го танкового гренадерского полка по-прежнему твердо удерживали Гредякино по краю прорыва. То, что немцы досконально изучили эту местность, должно было облегчить атаку боевой группы 9-й танковой дивизии, а она в случае успеха — отделить главные силы русских на севере и на участке Вазузы. С другой стороны, фон Арним хотел нанести прямой удар восточнее Никоново, по направлению к Вазузе. Метц возражал: несмотря на то что этот путь к реке действительно кратчайший, на нем придется выдержать столкновение с крупными бронетанковыми соединениями противника. В довершение ко всему на КП дивизии прибыл генерал-майор Шеллер, командующий 9-й танковой дивизией, и сообщил, что боевая группа 1-й танковой дивизии под командованием Бюшена будет готова к действиям не раньше вечера. Поэтому он порекомендовал отложить контратаку до полной готовности группы. Метц настаивал на том, что обстановка требует немедленных действий, и без дальнейшего обсуждения было принято решение атаковать из Никоново и Большого Кропотово на восток, не дожидаясь прибытия боевой группы Бюшена (17).
Приняв это решение, генерал фон Арним, командующий 39-м танковым корпусом, изменил приказы, чтобы обеспечить согласованность действий сил к северу и к югу от предмостного плацдарма, который приобрел особое значение, поскольку уже возникла угроза прорыва русских к шоссе Ржев-Сычевка и рассечения немецких войск. Генерал-майору Фелькеру, командующему 78-й пехотной дивизией, штаб которой находился в Сидорове, фон Арним поручил командование всеми силами 5-й танковой дивизии у южной границы плацдарма, а на генерала Шеллера из 9-й танковой дивизии возложил ответственность за северный сектор. Генералу Шеллеру предстояло держать под контролем свою дивизию (когда она прибудет) и подразделения 5-й танковой и 78-й дивизий, ведущих борьбу к востоку от дороги Ржев-Сычевка и у северной границы плацдарма. Шеллеру было приказано удерживать оборону на северной границе предмостного плацдарма и атаковать в восточном направлении совместно с боевой группой 9-й танковой дивизии, когда она выйдет на исходные рубежи. А тем временем генералу Фелькеру предстояло стабилизировать южную границу от Подосиновки до Хлепень (18). Решение оказалось более чем своевременным, поскольку уже в середине дня русские бронетанковые соединения нанесли сокрушительный удар на стыке двух немецких групп.
Ни полковник П.М. Арман и командиры подчиненных ему бригад, ни экипажи танков и мотострелки русского 6-го танкового корпуса в ночь с 25 на 26 ноября не спали. Выполнение приказов Кирюхина уже вымотало их, а врага они еще и в глаза не видели. Всю ночь и утро длинные колонны танков и грузовиков мучительно медленно продвигались в темноте по бесконечным заснеженным дорогам речной долины, форсировали замерзшую Вазузу, взбирались на противоположный берег, к указанным районам сбора. Колонны постоянно находились под изматывающим огнем противника, уничтожающего без разбору и усталые войска на марше, и закоченевших солдат комендантской службы, выстроившихся у обочины и указывающих путь к местам заправки. К тому времени, как над дорогой забрезжил серый утренний свет, канонада усилилась далеко впереди, с ней смешались треск противотанковых пушек и стаккато автоматной стрельбы. Стало ясно, что атака уже началась. Где-то на передовой находилась пехота 247-й стрелковой дивизии, вместе с которой продвигающимся солдатам предстояло наступать, но где именно — искать было некогда.
Незадолго до 13:00 бронетанковые колонны доползли до передовых районов сбора и устало и терпеливо ждали еще час, когда подтянутся танки, попавшие в заторы на переправах через реку (19). Все танки так и не успели достигнуть района сбора вовремя, но откладывать наступление и дальше Арман уже не мог. В 13:30 он в последний раз посовещался с командирами подчиненных ему бригад, узнал, что все готово, и дал команду выступать в 14:00. По его сигналу армейская артиллерия в последний раз дала мощный заградительный огонь по его участку фронта, и четыре бригады наконец выдвинулись вперед, к боевому порядку 247-й стрелковой дивизии, которая уже сражалась за несколько деревень, превращенных немцами в опорные пункты. Отличить своих от врагов и определить, какая из деревень кем захвачена, было нелегко, но для полковника Армана это не имело значения. Ему приказали любой ценой выйти к дороге Ржев-Сычевка, и он вместе с командирами бригад твердо решил выполнить приказ. Наступая сразу тремя бригадами, танковые колонны Армана шли попарно — в одном месте преодолевая сопротивление немцев, в другом обходя их опорные пункты. Фланги колонн несли потери от противотанкового огня, отряды немецких пехотинцев оказывали сопротивление, отступали или закреплялись в деревушках по обе стороны пути следования бригад. Путаница достигла апогея, колонны ориентировались лишь по смутным очертаниям фронтовой полосы; некоторые из них поддерживала советская пехота, другие действовали самостоятельно.
На правом фланге корпуса 22-я танковая бригада полковника Н.Г. Веденичева атаковала укрепленные деревни Большое Кропотово и Малое Кропотово — кирпичные дома, которые немцы превратили в неприступные крепости. Завязался ожесточенный и кровопролитный бой, танковые бригады пытались выбить упорно обороняющихся немцев из деревень. Танкистам удалось войти в них, но немецкие солдаты повсюду цеплялись за отдельные позиции, а штаб немецкой 5-й танковой дивизии временно переместился на несколько километров к западу. Измученный атакой и потерявший почти половину из своих шестидесяти танков, к вечеру полковник Веденичев расположился лагерем чуть западнее Малого Кропотово, оставив несколько батальонов пехоты из 247-й пехотной дивизии защищать Большое Кропотово. Ближе к ночи 2-й батальон танковой бригады под командованием капитана М.С. Пинского вырвался вперед, чтобы захватить сектор шоссе Ржев-Сычевка близ Березовки и подступить к ключевой деревне Ложки южнее стратегически важного моста через Осугу. Пинский добился успеха, но к ночи немецкие контратаки выбили усталую пехоту 247-й стрелковой дивизии из Большого Кропотово (20). Воплощение упрямого сопротивления немцев, генерал Метц, перевел штаб своей дивизии обратно в деревню. Так Метц показал образец действий, препятствовавших советскому наступлению на всем протяжении этой операции. Как бы далеко ни продвигалась советская бронетехника, докучливые немецкие части продолжали занимать ключевые опорные пункты у нее в тылу.
