— Что случилось? — мгновенно уловила ее состояние потенциальная свекровь. — Где ты?
— Здесь, неподалеку. Можно мне зайти? Не хочу, чтобы слышали мама и дети.
— Ну естественно! О чем речь?! — Она понизила голос, прикрывая трубку ладонью, и оглянулась через плечо.
Андрей жадно ел борщ, обжигаясь и жмурясь от удовольствия. Обвинений в том, что ситуация спланирована заранее, можно было не опасаться: приехал он без предупреждения, ввалился минут пятнадцать назад и прямо с порога весело заявил:
— Ма, я голодный как волк!
Конечно, она не рассчитывала, что при виде беременной Алены в холодном сердце сына вдруг прорастут нежные всходы запоздалой любви, но немного обескуражить его хотела.
— Кто звонил? — поинтересовался Андрей.
— Соседка, — мгновенно нашлась Надежда Никитична.
— А что у нее случилось?
— Ничего! Почему у нее что-то должно случиться?
— Ну ты же сама возопила на всю квартиру: «Что случилось?!»
— Ах это! Внук у нее импульсивный мальчик. Представляешь, дед задремал на диване перед телевизором, а он шарахнул его стулом по голове и отбил кусочек зуба.
— Пьяный, что ли?
— Кто? Дед?
— Внук! При чем же тут дед?
— Да ему всего четыре года!
— Кому? Внуку?
— Ну, не деду же!
— За что же он так не любит своего дедушку?
— Да он просто играл!
— Ах это теперь игры такие у малышей, — развеселился Андрей. — А я и не знал. И ты, стало быть, мечтаешь о подобной участи?
— Если чей-то неуравновешенный ребенок случайно ударил дедушку стулом, — холодно произнесла Надежда Никитична, — это еще не значит, что мы с отцом откажемся от идеи иметь собственных внуков.
— Следуя твоей логике, можно выдернуть с улицы любого беспризорника и счесть его своим гипотетическим внуком.
— Лучше взять с улицы беспризорника, чем отказаться от собственного сына.
— Какого сына, ма?! О чем ты! Где доказательства…
— Давай не будем начинать все сначала, — отмахнулась Надежда Никитична, досадуя, что этот разговор зашел так некстати. — Ешь зразы.
— Это ж надо так обидеть блюдо, — подивился Андрей, с облегчением меняя щекотливую тему, и придвинул поближе тарелку с румяными сочными котлетами. — От такого названия последний аппетит пропадает.
— Не хочешь — не ешь. Никто не неволит.
— Еще как хочу!
— Тогда не выпендривайся.
Но тут прозвенел звонок, и Надежда Никитична отправилась открывать дверь, мучимая запоздалыми сомнениями, нужны ли Алене на сносях подобные совершенно непредсказуемые сюрпризы.
Алена была так явно расстроена, что Надежда Никитична испугалась.
— Господи, моя девочка, что случилось?! — кинулась она к ней, помогая снять широкую Валину куртку.
— Случилось, — подтвердила Алена. — Сейчас я вам все расскажу. Николай Иванович дома?
— Николай с утра уехал в Касимов за каким-то своим оборудованием, а дома… Андрей. Я не стала говорить тебе по телефону, побоялась, что не захочешь подняться.
— А Андрей знает?..
— Нет, — повинилась Надежда Никитична. — Я и ему не сказала. Даже не знаю, из каких соображений…
— Наверное, испугались, что сразу убежит, — усмехнулась Алена.
— Он там обедает на кухне. Хочешь, пойдем в комнату?
— Да нет, — сказала Алена, — нельзя же всю жизнь прятать голову под крыло. Когда-то надо расставить все точки над i и больше к этому не возвращаться.
И, не дожидаясь, пока Надежда Никитична осмыслит информацию, она решительно прошла к кухне и прямо с порога зазвеневшим вдруг голосом произнесла:
— Здравствуй, Андрей!
Тот вскинул голову и застыл с открытым ртом. С вилки сорвался и шлепнулся в тарелку кусочек зразы.
На его мгновенно поглупевшем лице, сменяя друг друга, отразились испуг, затем растерянность, мелькнула досада и наконец разлилось холодное отчуждение. Он сунул в рот вилку, обнаружил, что та пуста, и раздраженно отшвырнул ее прочь. И если у Алены еще и оставались какие-то иллюзии, то именно в этот момент им суждено было развеяться окончательно.
— Андрей, давай объяснимся раз и навсегда, — сказала она и, увидев, что он поморщился, заторопилась: — Я не держу на тебя зла. Напротив, чрезвычайно признательна, что ты подарил мне ребенка. Это правда, поверь. В отчаянную минуту твои деньги спасли нас от большой беды. Я этого никогда не забуду и, как только сумею, постараюсь вернуть долги. Так что я кругом благодарна и не имею к тебе никаких претензий. Да и какие могут быть претензии? Это мой ребенок, и обещаю, что никогда в жизни мы не нарушим твоего покоя.
— Что значит твой? — тут же поднялся на защиту собственных прав Андрей. — Ты что, понесла от Святого Духа?
«Вот болван! — с досадой подумала Надежда Никитична. — Весь в отца».
— Нет, конечно, — мягко сказала Алена. — Ты успокойся…
— Вот только не надо говорить со мной как с буйно помешанным!
— Я просто не понимаю, отчего ты злишься, — пожала она плечами. — Мне от тебя ничего не надо.
— А я тебе ничего и не предлагаю. Речь идет о ребенке.
— В каком смысле? — растерялась Алена.
— В самом прямом. Это и мой ребенок тоже, и я не собираюсь от него отказываться.
— Вот и отлично! — вмешалась Надежда Никитична. — А пока дай ей перекусить и рассказать наконец, что случилось.
— Да ради Бога! — поднялся он, резко отодвигая тарелку.
— Останься, Андрей, — попросила Алена и даже за руку его придержала. — Я хочу, чтобы ты тоже послушал.
Он демонстративно отдернул руку, но все же сел с видом мученика. И Алена начала рассказывать, так и не прикоснувшись к борщу, поставленному перед ней Надеждой Никитичной.
— В начале беременности меня мучил ужасный токсикоз. И я обратилась к одной женщине, врачу, которая занимается биорезонансной диагностикой.
— А что это такое? — спросила Надежда Никитична.
— Это когда специальным аппаратом, по-моему, аппарат Фоля он называется, улавливают биоимпульсы организма. Прикрепляют металлические стержни к точкам на руках и ногах, а стрелка показывает допустимый диапазон. И врач таким образом определяет состояние органов и выявляет пищевые аллергены. Тогда мне действительно сняли токсикоз. А может, он к тому времени и сам прошел.
— А я и знать ничего не знала, — упрекнула Надежда Никитична.
— Да я и была-то там всего два раза, еще в мае. А потом зашла в конце августа и думать забыла об этой биорезонансной диагностике. И никогда бы не вспомнила, если бы Агнесса Михайловна…
