Жизнь показала, что, несмотря на наш отказ от той идеологии, которая якобы была причиной антагонизма между США и СССР, отношения России и Запада не улучшились. К России по-прежнему относятся с недоверием, с непониманием, с подозрением. НАТО расширяется на Восток, бомбит наших союзников — сербов. Мы продолжаем идти на уступки, а нам говорят, что в России якобы «преступный олигархический режим», что «демократия у русских неправильная», и так далее. То есть повод, чтобы видеть в России врага для Запада, всегда найдется, и причина здесь именно в геополитических предпосылках.
Сейчас геополитический метод важен именно потому, что он идет на смену идеологической мишуре. На Западе нечем обосновать продолжающееся противостояние с Россией, кроме как геополитикой. Отсюда резкий взлет идей Збигнева Бжезинского и его программной книги «Великая шахматная доска». Но точно так же и у нас нет аргументов для объяснения такой ситуации. Россия стала демократическим государством, в ней действует система разделения властей, есть всенародно избранный Президент, то есть установилась система ценностей, формально сходная с западной. Однако содержательная сторона нашей цивилизации оказывается совсем иной. И вот для того, чтобы обосновать место России в современном мире, нам точно так же необходима геополитика как базовая дисциплина для оправдания и аргументации своих стратегических шагов. Это — не случайная мода, это надолго и всерьез, и это наша судьба.
Исходя из изначального дуализма мировой цивилизации, состоящей из двух противоборствующих систем, геополитика имеет два глобальных центра, где теоретическая деятельность совпадает с практической, с принятием решений, с влиянием на них на глобальном уровне — это США и Россия. В США самой влиятельной структурой в этой области является «Совет по международным отношениям» (CFR — Council on Foreign Relations). Его главные теоретики — Збигнев Бжезинский и Генри Киссенджер. Эти же личности вдохновляют международные органы принятия важнейших геополитических решений — «Трехстороннюю комиссию», Бильдербергский клуб. В CFR геополитика предопределяет позиции по основным стратегическим вопросам большинства американских конгрессменов как республиканской, так и демократической партий. В этом универсальность геополитики. Она является общей базой для американского стратегического мышления! Основные ценности формируются исходя из принципов, основ и императивов геополитики, а уже относительно способов их реализации спорят различные школы. Вот, например, проект Френсиса Фукуямы «Конец истории» и проект Самуила Хантингтона «Столкновение цивилизаций». Это две версии предсказания общего западноцентрического развития событий в геополитической сфере. Фукуяма предлагает создание мирового государства «здесь и сейчас», Хантингтон утверждает, что этот проект надо отложить, потому что существует еще много противоречий в мире. Они не противоречат между собой в целях, единодушно считая, что необходимо построить единое мировое западноцентрическое государство под контролем США и учредить Мировое правительство. При этом Фукуяма утверждает, что сейчас, после крушения Советского Союза и социалистической системы, для этого в мире сложилась самая благоприятная обстановка, а Хантингтон считает, что мировые цивилизации еще должны пройти сложный процесс создания и распада новых геополитических блоков. Это серьезный спор, но в строгих рамках единой геополитической модели.
Поскольку противостояние ведется между Атлантистским миром и Востоком (Евразией), то вторым крупнейшим центром геополитической мысли на планете является российский. Миры российский и американский по своему геополитическому весу все еще сопоставимы. Стратеги США мыслят за весь Запад, за всю цивилизацию моря, геополитики России вынуждены, в силу своего положения, мыслить за весь остальной континентальный мир, за цивилизацию Суши, за Евразию.
Основным центром геополитики в России является «Центр геополитических экспертиз». Этот Центр (ЦГЭ) ведет работу с парламентскими структурами, а также с Советом Безопасности, с силовыми структурами, с Администрацией Президента. В нем разрабатываются масштабные элементы геополитической стратегии для России. По своим функциям ЦГЭ можно было бы назвать евразийским аналогом «Совета по международным связям», хотя масштаб, увы, конечно, у нас гораздо более скромный, поскольку жизненная необходимость геополитического метода еще не до конца осознана руководством страны. Но это технический вопрос и вопрос времени. Кроме того, существует ряд других структур, претендующих на то, чтобы называться «геополитическими центрами». Однако большинство из них пытаются заниматься геополитикой, отдавая дань моде. Есть соответствующие подразделения в большинстве силовых ведомств с иными названиями, но по сути весьма близкие к геополитическим исследованиям. В целом же в России идет становление геополитической школы, геополитики как науки, поэтому есть организации, которые имеют громкие названия, но не соответствуют по содержанию, и наоборот.
Если западная геополитика не может не быть атлантистской, то российская геополитика не может не быть евразийской. Причем это не вопрос выбора, это вопрос национального выживания. Либо наша стратегия будет направлена на поддержание России как альтернативного Западу центра, либо России просто не будет, а будет восточный придаток Запада. Необходимо также добавить, что между двумя глобальными геополитическими полюсами существуют промежуточные зоны, так называемый «римленд», береговые зоны. Там есть свои версии геополитики. Например, европейская школа, одним из ярких представителей которой является Ив Лакост, советник бывшего президента Франции, Миттерана, издающий любопытный геополитический журнал «Геродот». Это версия геополитики малых масштабов, она стремится отойти от тех обобщений, которые свойственны американской или российской геополитике и были свойственны в свое время немецкой геополитике Карла Хаусхофера. Хотя в то же время работы Пьера Беара «К новой Евразии» и Пьера Галуа «Геополитика» достаточно объективные. В свою очередь немецкая школа геополитики мыслила глобально. Исходя из геополитических принципов, Хаусхофер был категорическим противником войны на два фронта. Он говорил о том, что с точки зрения законов геополитики Германия является не самостоятельным полюсом, а «римлендом», промежуточным пространством между атлантизмом и евразийством, и поэтому она должна сделать выбор: либо быть с Советским Союзом, либо с Англией. Но если с СССР, то против Англии, если с Англией, то против СССР. Как мы знаем, Гитлер остался глух к этим выводам и проводил авантюрную с точки зрения геополитики линию. Это было не просто ошибкой, это было колоссальным преступлением против германского и российского народов, против всего мира. Вот чего стоит неправильно выбранная геополитическая модель, переоценка одной геополитической категории и недооценка другой! Поэтому людям непрофессиональным, дилетантам в этой области, следует быть очень осмотрительными и не спешить с обобщениями, выступлениями, рекомендациями. Используя геополитическую терминологию, некомпетентные советники или аналитики могут наломать дров. В целом же европейская школа геополитики существует, и по мере становления Европы как самостоятельного политического субъекта она будет активно развиваться, но пока она только в стадии становления. Еще нет крупных правительственных центров, исследования ведутся отдельными людьми, такими как австриец Йордис фон Лохаузен, французы Лакост, Биар, Галлуа, бельгиец Стойкерс.
