Приход Владимира Путина к власти ознаменовался резкими изменениями не только во внутриполитическом устройстве, но в первую очередь — во внешнеполитической ориентации России начала 2000-х. Именно с визитов Путина в страны Дальневосточного региона началась эпоха новой евразийской политики. Поворот российской политики к востоку стал закономерным и в высшей степени позитивным следствием осознания новым российским руководством геополитических вызовов России в новых исторических условиях. Вопрос в мировой политике был поставлен следующим образом — будем ли мы иметь однополярный мир с единственным субъектом истории в лице США либо удастся установить реальную многополярность. В одиночку Россия и любая другая крупная региональная держава не способны сбалансировать геополитическую мощь США. Следовательно, многополярный мир не сложится. Это было понятно уже тогда. Единственный вариант остаться в роли субъекта истории для России — заключить долгосрочный стратегический альянс с великими державами Евразии, обладающими мощным демографическим, экономическим, военным и культурным потенциалом. Реализации этой евразийской внешнеполитической линии, постепенно становящейся идеей-правительницей новой России, и были посвящены турне нового Президента. Он выдвинул и осуществил смелые геополитические инициативы. Это и активизация отношений по осям Берлин — Москва, Москва — Тегеран, Москва — Дели, Москва — Пекин, Москва — Токио. Хотя по своей значимости они не одинаковы. Но все это соответствует евразийской геополитической стратегии, единственно приемлемой для России, и в этом мы готовы всячески поддерживать Путина и помогать ему в подобных начинаниях.
Устанавливая тесные контакты со странами Азии, Россия приобретала долгосрочных партнеров в экономическом и стратегическом развитии, обеспечивая минимальные предпосылки для возможности многополярного мира. В тот момент мы стали очевидцами очень важного события — поворота российской политики от безоглядного атлантизма к постепенному вхождению в логику евразийской интеграции. Налаживание тесных связей со странами Азии само по себе не является антизападным шагом. Но тем не менее дает понять Западу, что претензии на единоличную мировую гегемонию с его стороны несостоятельны и не устраивают не только Россию, но большое количество мощных мировых держав, что заставляет Запад обращаться с евразийскими государствами и народами в корректной демократической манере с признанием и уважением к их цивилизационному выбору. Содержательная сторона турне Владимира Путина начала 2000-х по странам Востока и анализ деклараций и оценок аналитиков из СМИ данных регионов указывали на то, что это не просто дежурные визиты вежливости, но начало нового евразийского курса.
Мыслить пространством
Долгое время в нашей стране геополитика считалась наукой буржуазной и ложной. Напомню, данная дисциплина рассматривает мировую историю как противостояние двух типов цивилизаций: Морской и Сухопутной. Геополитика видит пространство как некую реальность, не только географическую, но качественную, влияющую на тот тип цивилизации, который на этом пространстве складывается, а также предопределяющую во многом психологию народа, который живет на данной территории, в том или ином ландшафте. Именно эта связь культуры, традиции и цивилизации с качественным пространством лежит в основе геополитического метода.
В начальной форме этот метод был предложен Фридрихом Ратцелем, германским исследователем, которого принято считать основоположником политической географии — предшественницы геополитики. Рудольф Челен, шведский ученый, предложивший сам термин «геополитика», так же серьезно исследовал эти проблемы. Однако основы этой науки в ее окончательном виде были заложены в небольшой статье английского ученого сэра Хэлфорда Макиндера «Географическая ось истории», где обобщается принцип противостояния сухопутной и морской цивилизаций. Макиндер делает вывод о том, что сухопутная цивилизация обладает своими качественными характеристиками, как то: иерархизм, авторитаризм, превалирование идеалистических ценностей над меркантильными, постановка коллективного, общественного над индивидуальным. Морская цивилизация отличается в большей степени индивидуализмом, плутократией, представлением о возможности приравнять различные системы ценностей к финансовому эквиваленту. В качестве типологии рассматривается Рим — сухопутная цивилизация и Карфаген — морская, далее Англия, владычица морей, и противостоящие ей континентальные Франция и Германия. И, наконец, оплотом сухопутной цивилизации на Земле является то, что в геополитике принято называть «хартлендом» или «срединной землей». Это — массив Евразийского континента, лежащий в северной и восточной его частях, который географически и исторически совпадает с территорией России: Российской империи, Советского Союза, Российской Федерации.
На основании такого исторического подхода делается вывод о естественном и предопределенном противостоянии этих двух типов цивилизаций, которое основывается не на идеологии или конкретных национальных интересах (которые могут быть различными даже у государств одного и того же политического типа), а на фундаментальной цивилизационной оппозиции, на столь же базовых, абсолютных принципах, как, например, марксистское понимание классовой борьбы, противостояния труда и капитала. Геополитика учит о диалектическом противоборстве Суши и Моря, которое предопределяет процесс исторического развития стран и цивилизаций. Вот, что такое геополитика.
Применительно к России геополитический анализ ситуации или геополитический взгляд на историю, геополитический подход к вычленению наших стратегических интересов вытекают из понимания естественного и органичного противостояния между Россией (какой бы режим здесь ни был: демократический, коммунистический или царский) и западным миром, в основном воплощенного сегодня в англосаксонских странах, то есть в США и их важнейшем европейском союзнике — Великобритании. Следовательно, применение геополитического подхода к истории показывает, что противостояние Российской империи с Английской короной было предопределено этими фундаментальными параметрами. Таким образом, все основные конфликты второй половины ХIХ века — начала ХХ века происходили в рамках именно этого противостояния. Это и Крымская война, войны на Балканах, столкновения в Афганистане и Средней Азии, интервенция в Китай в 1900 году и даже Русско-японская война, спровоцированная не без помощи англичан. На социально-политическом уровне речь шла о противостоянии двух монархических систем. Тогда это обосновывалось противоречием державных (колониальных и империалистических) интересов. Позже, когда в России пришли к власти большевики, сходный конфликт приобрел характер идеологического противостояния социализма и капитализма. Но геополитическая суть осталась абсолютно той же. Геополитический подход объясняет также, почему переход к новым идеологическим моделям в России, которая официально приняла либерал-демократические ценности, не снимает прежнего геополитического противостояния с либерально-демократическими США.
Геополитика делает более относительным собственно идеологический фактор «холодной войны», привязывая ее к геополитической модели. Это не значит, что идеология вообще не играет никакой роли. Играет и будет играть. Но саму идеологию, если уж на то пошло, следует рассматривать как своего рода сублимацию геополитики. Ее функция тогда обнаружится, как переведение глубинных геополитических тенденций в доступную и понятную большинству народа форму.
