— Тогда мы сбежим, и не будет никаких проблем.
— Послушай, Джош, день свадьбы — самый важный день в жизни женщины. Не лишай Лексу удовольствия.
— Мы сделаем так, как она захочет. Я мечтаю, чтобы она была счастлива.
Клер с нежностью взглянула на племянника.
— С таким настроем тебе это удастся.
Президент организации «Женщины за лучшую Америку», постучав по микрофону, призвала собравшихся к тишине.
— Хочу представить вам женщину, которая получила награду в номинации «Помощь людям». Эта женщина выбрала своей профессией помогать тем, кто в этом нуждается. Ее профессия — скорее призвание, нежели способ зарабатывать на жизнь. Я знаю Лексу вот уже три года. Количество людей, которым она помогла начать новую карьеру, найти работу или просто дала ценный совет, неисчислимо. Лекса сделала больше, чем кто бы то ни было, чтобы пожилые граждане нашего города жили лучше. Пожалуйста, встречайте: Александра Китредж.
Лекса подошла к трибуне. От волнения у нее подгибались колени, свет прожекторов нещадно слепил глаза, микрофон вызывал ужас. Но когда она, положив руки на деревянный столик, огляделась и встретила ободряющий взгляд Джоша, все вдруг стало на свои места.
Незачем вспоминать подготовленную речь, лучше сказать то, что чувствуешь, и помнить, что Джош любит ее.
— Я хотела бы сказать спасибо всем, благодаря кому мне удалось получить эту награду. Это наша общая победа. Только совместными усилиями можно чего-то добиться. Что бы мы ни делали: старались накормить голодающих, улучшить условия жизни тех, кто в этом нуждается, организовать досуг подростков, чтобы они не проводили время на улице, — мы просто помогали друг другу. Сочувствие — вот что нужно прежде всего. Если в наших душах есть сочувствие и желание помочь, мы сможем изменить мир. А совсем недавно я поняла, что, кроме сочувствия, нужно еще одно важное качество. — Она помолчала. — Это любовь. — Голос Лексы окреп, и она продолжила: — Когда мы окружены любовью, сочувствие приобретает новый смысл. Оно может стать более избирательным и вместе с тем гораздо более действенным. Я хочу принести свою благодарность тем, кто помогал мне, воодушевлял и дарил свою любовь. — Она подняла награду и проговорила, глядя на Джоша: — Спасибо, что помог мне осознать, как важно не только давать, но и принимать. Потому что, принимая, я отдаю гораздо больше.
Когда она покинула трибуну, зал горячо зааплодировал ей. Джош чувствовал, что любовь к Лексе переполняет его. Она удивительная, достойная уважения женщина, и она его любит. Хотелось бы надеяться, что после сегодняшнего вечера между ними не останется секретов.
Они ехали домой к Джошу и оба молчали. Лекса чувствовала себя ужасно уставшей. Пожеланий и выражений признательности и восхищения было столько, что у нее закружилась голова, и она была рада, когда удалось наконец покинуть праздник. Она мечтала лишь о том, чтобы оказаться в объятиях Джоша. Он положил руку на ее колено, а Лекса, не говоря ни слова, ласково сжала его пальцы.
Наконец они приехали домой. Джош помог ей снять пальто и привлек к себе.
— Ты даже не представляешь, как я тобой горжусь, — проговорил он.
— В самом деле?
— Мне так хотелось вскочить и закричать на весь зал, что эта потрясающая женщина согласилась выйти за меня замуж!
— Ох, Джош… — Лекса нежно его поцеловала.
Джош заключил ее в объятия и принялся медленно ласкать спину, играя пуговкой у основания шеи. Неожиданно зазвонивший телефон заставил обоих разочарованно вздохнуть.
— Тебе лучше поднять трубку, — проговорила Лекса, чувствуя, что он не хочет ее отпускать.
Джош провел рукой по волосам и тяжело вздохнул:
— Придется.
Он подошел к телефону, поздоровался и через мгновение протянул трубку Лексе:
— Это тебя. Дэни.
Джош напряженно следил за сменой эмоций, отражавшихся на лице Лексы, пока она говорила с сестрой.
— Дэни, милая, что случилось? — Лекса выслушала ответ и побледнела. — Ты не можешь! Что, если он снова бросит тебя? — Лекса потерла лоб так, словно у нее разболелась голова. — Я еду домой. И пожалуйста, постарайся не принимать необдуманных решений. Нам надо поговорить. Хорошо?
После того как Лекса повесила трубку, Джош спросил:
— Что произошло?
— Роб передумал. Он хочет жениться на Дэни, и она собирается оставить ребенка себе.
Джош обнял Лексу и прижал к груди, но через несколько мгновений она вырвалась из его объятий.
— Как она могла поверить ему? Он сбежал от нее, когда узнал о ребенке. С чего она взяла, что он останется на этот раз?
— А почему бы и нет?
— Не говори ерунды!
— Обычно ты относишься с пониманием к человеческим слабостям.
— Не тогда, когда они играют с чувствами других людей. Что, если он испугается ответственности, когда ребенок появится на свет, и бросит Дэни?
— Это худшее из того, что может случиться.
— Верно. И Дэни должна понимать, что это возможно.
— Ты когда-нибудь видела Роба? — спросил Джош, отчаянно желая успокоить Лексу, но не представляя, как это сделать.
— Я говорила с ним три или четыре раза. Он жаждет добиться успеха. Сначала мечтал, после того как закончит учебу, получить работу в одном из известных рекламных агентств в Нью-Йорке. Теперь Дэни говорит, что он собирается работать в отцовской фирме — тот занимается продажей автомобилей — в качестве специалиста по связям с общественностью. Долго ли он выдержит?
Джош переживал за Лексу. Она не желает принимать того, что ее не устраивает!
— Может, он понял, что жена и ребенок гораздо важнее, чем перспективная работа?
— Почему ты его защищаешь? — ощетинилась Лекса.
— Что, если ему нужен шанс, чтобы проявить себя?
Она обхватила себя руками за плечи, словно пыталась согреться.
— А как же Дэни? Вдруг она доверится ему, а потом выяснит, что он этого не стоит?
— Лекса, она сама должна принять решение. Ты за нее это сделать не можешь.
— То, что они решат, затрагивает и наши интересы. Мне нужен этот ребенок.
— Лекса, это ребенок Дэни, — тихо проговорил Джош.
Лекса отвернулась и подошла к окну, боясь смотреть Джошу в глаза.
— Но она же сказала, что не хочет воспитывать его. Сказала, что не сможет этого сделать, — твердила Лекса скорее себе, чем ему.
— А теперь поняла, что сможет.
Лекса быстро развернулась и гневно бросила:
— Как ты можешь быть таким спокойным? Ты понятия не имеешь, что это для меня значит. Ведь я не могу…
— Не можешь чего, Лекса?
Она не сдержала горестного вздоха.
