— Медовый месяц, да? — снисходительно оскалился хозяйский сын.
— Да, у нас медовый месяц, — кивнул ему Джулиан и будто в подтверждение своих слов обнял Элисон за талию и притянул к себе.
Счастье, смешанное с болью, охватило Элисон, пока она стояла, прижавшись к мужу, и слушала, как мужчины заканчивают свой незатейливый разговор на тему сельского хозяйства.
— Если хотите пойти поглядеть, то милости просим, — сказал напоследок Сэм. — Сам-то я с вами пойти не могу, но вы идите вон в те ворота. Завтрак все равно будет только минут через десять, не раньше.
Джулиан поблагодарил его и повел Элисон на экскурсию.
— Сэм такой милый, правда? — заметила Элисон, когда они вышли в поля. Перед ними простирался изумрудный ковер свежевымытой зелени, обрамленный голыми деревьями, которые на фоне ноябрьского неба сильно смахивали на скелеты.
— Сэм — это имя того парня? — удивился Джулиан. — Откуда ты знаешь?
— Его мать сказала мне.
— Да, он добрый малый.
Тут он поглядел на Элисон и с сомнением пощупал рукав ее костюма:
— Ты не простудишься в этой тоненькой штуке?
— Нет, не волнуйся. — Элисон была тронута его заботой. — Ты хорошо выспался, Джулиан?
— Как никогда, — сказал он так, словно все еще удивлялся, как такое могло произойти в столь неблаговидном месте. — А ты?
— И я, — поспешно ответила Элисон, не желая вспоминать о том, как она лежала в темноте и что случилось потом.
— Я так и думал. Ты ведь уже спала, когда я пришел?
— Ну, не совсем.
— Нет? — Джулиан остановился и развернул к себе лицом покрасневшую Элисон. — Малышка Элисон, ты самая добрая и тактичная женщина из всех, которых мне довелось повстречать на своем веку. — Джулиан наклонился и подарил ей сладкий поцелуй.
Все произошло настолько неожиданно, что она даже не успела поцеловать его в ответ и, к своему ужасу, почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.
— Ну, милая моя, что такое? — весело поглядел он на нее, но в его взоре Элисон уловила тревогу и нежность.
— Ничего, — еле выдавила она из себя.
— Неправда. Что случилось? Тебе не понравился мой поцелуй?
— Понравился! Только вот… — Голос Элисон совсем охрип, и она закончила почти шепотом: — Ты… ты впервые сделал это, и… а… — окончательно сбилась она с мысли.
Джулиан внимательно выслушал Элисон и решился закончить за нее:
— А тебе надо, чтобы это был кто-то нежный и любящий, даже если это твой собственный муж, так ведь?
— Что-то вроде того. — Элисон нервно сжала его руку.
И в следующий миг она ощутила, как Джулиан крепко обнимает ее, покрывает поцелуями щеки, а потом целует ее прямо в губы.
— О, Джулиан! — воскликнула она и поцеловала его в ответ.
— Так лучше? Душевная рана залечена? — мягко проговорил он.
— Да, спасибо, — стыдливо опустила она глаза.
Они больше ничего не сказали друг другу и направились назад.
Элисон была в восторге от завтрака. Она была в восторге от всего, что происходило этим холодным ясным ноябрьским утром. Это был незнакомый, непривычный для нее мир, мир сказок и волшебства, чудесный мир, несмотря на то, что она проводила свой медовый месяц с мужчиной, который мечтал о другой.
Сразу после завтрака доставили новую партию бензина, и теперь Элисон с Джулианом могли спокойно отправляться дальше.
— Мне немного жаль расставаться с этой гостиницей, — призналась Элисон, глядя, как Джулиан снова укладывает чемоданы в багажник автомобиля. Ей казалось, что ни одно другое место никогда не станет для нее более близким и родным.
— Да, в конце концов, тут оказалось не так уж и плохо, — улыбнулся Джулиан, но ему, ясное дело, и в голову никогда бы не пришло предложить пожить здесь еще.
Они ехали весь день, а на закате остановились в шикарном отеле на побережье Девоншира.
Джулиан изо всех сил старался возместить спартанские условия первой ночи их медового месяца и, даже не посоветовавшись с Элисон, снял самый роскошный номер.
Элисон оставила это без комментариев, но, лежа в огромной, шикарной постели, она полночи смотрела в потолок, не в состоянии заснуть, и с тоской вспоминала плохо обставленную холодную комнату, которую накануне делила с Джулианом. Она бы с радостью поменяла всю эту роскошь на возможность быть рядом с любимым, слушать его тихое мерное дыхание, даже если он видит во сне Розали.
— Вчера вечером я созванивался с Саймоном, — сказал ей за завтраком Джулиан. — Он шлет тебе свой поцелуй.
— Правда? — Элисон знала, что Джулиан не придает этому никакого значения и что все это — просто шутка, но отчего-то ее передернуло, и ей стало очень неприятно.
— Он получил некоторые дополнительные сведения из Буэнос-Айреса, — как ни в чем не бывало проговорил Джулиан.
— И что? — Как только Элисон услышала об этой волнующей теме, она думать забыла о Саймоне и его посланиях.
— Мы не сможем поехать туда, Элисон, — как-то уж слишком буднично ответил он.
— О, Джулиан, мне так жаль!
— Да ладно! Что толку биться головой о стену? — поджал он губы, но Элисон видела в его глазах безмерную усталость и догадалась, что прошлую ночь ее муж провел без сна, думая… о чем?
Скорее всего, о Розали. Во сне ли, наяву ли, он всегда думал только о ней. А теперь они должны остаться с ней в одном городе и будут постоянно натыкаться на нее то тут, то там.
И вдруг Элисон поняла, что дальнейшая борьба бессмысленна. Случай, судьба, или что там еще, вмешались и оставили ее за бортом.
Весь медовый месяц они постоянно переезжали с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Они приезжали в отель поздно вечером и отправлялись в дорогу с утра, и все это время Джулиан был образцом заботливости и обходительности.
Но эти забота и обходительность были того рода, которые проявляют по отношению к матери или младшей сестре, к любому, перед кем ты в долгу и за кого в ответе. В них не было ни нежности, ни страстности, ни горячего интереса, ничего, что испытывает мужчина к любимой женщине.
В последний день их отпуска Джулиан сказал Элисон:
— Как только вернемся назад, надо будет начинать подыскивать нам жилье. Боюсь, что моя холостяцкая квартирка слишком мала для двоих, но, может, как-нибудь удастся перекантоваться неделю-другую. Я конечно же уступлю тебе мою комнату.
— Спасибо, — проговорила Элисон, но на самом деле то, как муж представил дело, сильно задело ее.
Квартирка Джулиана и впрямь была очень маленькой, но совершенно неожиданно оказалась милой и шикарно обставленной. Она находилась в доме с полным обслуживанием и готовым питанием, так что Элисон вообще нечем было себя занять. И в самый первый вечер, наблюдая за тем, как муж разбирает почту, она вдруг ощутила, что ей нет места ни в его жизни, ни в его маленьком мирке. Картина была совершенной и законченной и без нее.
