Здесь это, возможно, тоже вопрос выживания, хотя и в другом смысле. Вот Родди — он не качок, но за ним стоят слова: покушение на убийство, вооруженное ограбление. Даже здесь это серьезные слова. Он все время вспоминает Шона Пенна, или вроде того, какого-нибудь невысокого актера, который играл заключенного. И ходит немножко вразвалочку, но не до такой степени, чтобы это выглядело вызывающе. А еще он зовет себя Род. Мальчику по имени Родди здесь делать нечего. Вот Род, тот может быть и покушавшимся на убийство, и вооруженным грабителем. Род, наверное, и есть тот, в кого превратился теперь Родди или по крайней мере потихоньку превращается.
После того быстрого слушания в первый день — оно заняло не больше пяти минут, хотя дорога в суд и ожидание там заняли куда больше, — его снова привезли сюда, в следственный изолятор. Охранник сказал, что у него встреча с каким-то дядькой, который называется «консультант», и отвел его в кабинет. Тот дядька сидел за столом, перед ним была папка и куча всяких бумаг и бланков. Он поднял глаза и сказал:
— Здравствуй, Родди, я Стэн Снелл, мы с тобой будем работать вместе, чтобы кое-что выяснить и определиться, чем тебе заняться в будущем.
— Род, — впервые поправил он.
— Хорошо, как скажешь.
Взрослый мужик, лет тридцать пять, интересно, зависит от него что-нибудь, что за поганую работенку он тут делает? Что он из себя представляет, было, в общем, неважно, но просто Родди его не знал, а он распоряжался его жизнью.
Определимся, чем заняться в будущем? Родди как-то не думал о будущем. Он не думал, что будет заниматься чем-то, думал, что просто будет где-то: здесь, потом в другом месте.
— Ты под стражей уже неделю, как я понимаю. — Родди понял, что новости расходятся быстро. — Я поднял твое школьное дело, нужно было посмотреть, как у тебя все складывается, потому что там, куда ты отсюда отправишься, ты в любом случае будешь продолжать учиться.
Он поднял школьное дело Родди? А разве сейчас не лето, не каникулы?
— И еще нам нужно выяснить, есть ли у тебя особые интересы или навыки, потому что можно заниматься столярным и слесарным делом, компьютерами, кулинарией, всяким таким. Потому что, — и он наклонился вперед, такой серьезный и занудный со своими короткими, песочного цвета волосами и туго завязанным под воротником голубой рубашки синим галстуком, — тебе обязательно нужна цель в жизни, иначе ты бы здесь не оказался. Тебе нужно кем-то стать. Только так можно избежать беды. Ты плыл по течению, у тебя не было четкой цели, поэтому ты сюда и попал, так я думаю.
Родди не знал, почему он сюда попал. По несчастью, возможно.
— Итак, есть что-нибудь, чем тебе хотелось бы заниматься? Кем бы ты хотел быть? Стремления, надежды?
Быть не в тюрьме и не обвиняться в покушении на убийство и вооруженном ограблении, как понял Родди, не считалось.
— Не знаю, — сказал он. Он и правда не знал. Казалось, что еще много лет ему не придется думать ни о чем таком, хотя, конечно, он понимал, что это не так. Папа в семнадцать уже работал.
Сама мысль о том, что можно хотеть кем-то стать, а потом стать им, казалась странной. Насколько он мог судить, в их семье только у мамы была серьезная, достижимая цель, и она, спрыгнув с моста, получила, чего хотела.
— Сейчас самое время определиться, — продолжал Стэн Снелл. — Я понимаю, тебе может казаться, что это не так, но, возможно, это и есть шанс вернуться на верную дорогу.
Он открыл папку.
— Я тут посмотрел, тебя пару раз исключали на время, ты прогулял массу занятий в последние пару лет. А в остальном дела у тебя шли неплохо, по крайней мере ты со всем справлялся. Так что ты явно не дурак. (Почему-то Родди было приятно это слышать.) Почему ты прогуливал?
Гулял. Воровал в магазинах. Просто слонялся. Родди пожал плечами.
— Потому что это было проще, чем работать, так?
— Не так занудно.
Стэн Снелл наклонился вперед.
— Не знаю, как насчет занудства, но вот как все будет здесь и там, куда ты потом отправишься. Если тебя признают виновным. Если не возражаешь, будем считать, что признают, так легче будет говорить.
Признают? Родди на самом деле виновен. Он и не думал, что будет по-другому.
— Подъем, как ты уже знаешь, в шесть. Завтрак. Зарядка. Потом начинаются занятия или, возможно, профессиональное обучение, три-четыре часа в день. Включая выходные. И разумеется, тебе придется выполнять какую-то хозяйственную работу, например на кухне, еще три-четыре часа в день. Будут еще встречи с консультантом, или терапия, называй как хочешь, но я не знаю, насколько часто и когда это начнется и будет ли это индивидуально или в группе, это от многого зависит. Обед, потом, наверное, пара часов свободных — посмотреть телевизор, поиграть в бильярд, что угодно. К восьми тридцати возвращаешься в камеру. До отбоя, до одиннадцати, делаешь уроки и читаешь. Как видишь, все сводится к напряженной работе, распорядку и дисциплине. Учитывая, что произошло, — он снова заглянул в папку, — ты можешь провести там немало времени. Но это даст тебе возможность определиться, что тебе делать, когда выйдешь, так что, будем надеяться, ты туда больше не вернешься.
Надо же. Об этом Родди не думал. О возможности другого преступления. Он не заглядывал так далеко в будущее. У него нет желания вредить людям. Он и подумать не может, что ему захочется сделать что-то вроде того, что он уже сделал, что он нарочно такое затеет. Или затеет что-то такое, и осуществит, и ему будет на все наплевать. Он даже представить этого не может.
Но, наверное, с другими бывает и так. Становятся жестче. Плюют на все. Там, в настоящей тюрьме, будет больше крутых, скорее всего, больше тех, кто совершил настоящее преступление.
Вроде покушения на убийство и вооруженного ограбления? Опять он забыл.
— Вот. — Стэн Снелл вынул пачку листов, вложил их в огромный коричневый конверт. — Это тесты, чтобы оценить твои способности, умственное развитие и личность. Заполни их до конца следующей недели. Так мы сможем понять, какой ты, к чему у тебя есть способности. Ты должен мне их сдать до следующего слушания. Попроси у охранника ручку. Ее придется вернуть, и пользоваться ею можно только под присмотром.
Чтобы не использовать ее как оружие, понимает Родди, против себя или кого-то другого.
— И думай, что делаешь. Здесь ошибаться нельзя. За нарушения наказывают. Натворишь что-нибудь, узнаешь как. Вопросы есть?
Не у Родди, по крайней мере не сейчас.
— Джек? — Стэн встал и посмотрел на охранника в дверях. — Можете отвести молодого человека в комнату отдыха. Покажите ему, что там и как.
Родди догадывался. Это как первый раз пойти в школу, когда ему было семь и он только переехал в этот город, только тогда он по крайней мере уже знал Майка. Бабушка сказала в первый день:
«Будь умницей, осмотрись сначала, приглядись к окружающим, не лезь сразу вперед. Легче будет подружиться потом с кем-нибудь».
