Книга Рога в изобилии - Галина Куликова

— Он поручил вам следить за своей женой?

— Точно так. — Седжвик замолчал, угрюмоуставившись в пол.

— Так что же произошло? — спросил заинтригованныйФред.

— Я дал ему неверную информацию.

— О, нет!

— Да. До сих пор не могу понять, почему я схалтурил вэтом деле. Сколько ни думаю об этом, оправданий себе не нахожу. Я следил заДжули. Она была такая хорошенькая, такая молодая, задорная. Мне она нравилась,и мне очень не хотелось, чтобы после предпринятого мной расследования в еежизни наступил разлад. Но… Разве я мог что-нибудь поделать? Если бы даже япокривил душой и ничего не сказал Дейлу, он нанял бы кого-нибудь другого.

— Так что же случилось? — торопил Фред.

— Ее маршрут всегда был один и тот же. Она ездила в домсвоих друзей Хэммерсмитов — Артура и Памелы.

— О, господи!

— Причем Джули приезжала только в то время, когда домане было Памелы. Машину она оставляла в перелеске, никогда не въезжала наподъездную аллею, и потом по тропинке позади домика садовника проходила клевому крылу особняка, где находился запасной вход.

— И что вы сделали?

— В том-то и дело, что ничего. Я не стал больше ничегоделать. Я просто доложил Дейлу Хоккесу о визитах его жены.

— А что предпринял Хоккее?

— Я уже говорил: он был без ума от Джули. Он попыталсявновь завоевать ее расположение, ухаживал за ней, как в первые дни знакомства,собирался увезти ее в Европу, чтобы оторвать от любовника, но тут она сообщила,что ждет ребенка.

— Чудовищно.

— Однако Дейл вел себя, как ангел. И никогда — нисловом, ни жестом не дал понять жене, что знает о ее романе.

— Он не засомневался в своем отцовстве?

— Даже если и засомневался, то виду не подал. Послегибели Джули он воспитывал Элис один, и до сих пор любит ее без памяти.

— А при чем здесь тогда ваша совесть? — пожалплечами Фред.

— А вот при чем. Можешь себе представить, что несколькомесяцев спустя после своего доклада я совершенно случайно на какой-то дурацкойвечеринке узнаю, что владения Хэммерсмитов граничат с владениями некоего ВиктораХаттона, художника. Я тут же вспоминаю, что Джули в последнее время увлеченнопишет маслом. Что-то как будто щелкнуло в моем мозгу. Тут уж я поработал наполную катушку. Я был весь в мыле, когда выяснил правду. Артур Хэммерсмит, скоторым Джули дружила с детства, прикрывал ее роман Хаттоном, позволяяпроходить через свой участок в соседний сад. Что я должен был делать с этойинформацией?

— Почему было не донести ее до клиента?

— С Хэммерсмитами Хоккесы дружили. Возможно, именно этосыграло какую-то роль в том, что Джули удалось избежать скандала, развода ивсего, что с этим связано. Через несколько месяцев должен был родиться ребенок,я не решился все испортить. Можешь себе представить, Фред, мои чувства, когда яузнал, что дочь Хоккеса вышла замуж за сына Хэммерсмита?

— Если Дейл Хоккес исходил из ваших тогдашних докладов,он должен подозревать, что у Элис и Винсента один и тот же отец — Артур? Они —сводные брат и сестра. И тем не менее он позволил им пожениться! Хотя… — Фредвстрепенулся. — Возможно, Дейл Хоккес наверняка знает, что Элис — именноего дочь. Может быть, он прошел специальный тест?

Брюс покачал головой:

— Не прошел. Я наводил справки. Дейл не может бытьуверен на все сто процентов. Понимаешь, дичь какая? Насколько я успел выяснить,он не возражал против брака Элис с Винсентом Хэммерсмитом. Наоборот, всяческиего приветствовал. Что бы это могло значить, а, Фред?

— Понятия не имею. Хоккес должен был бы костьми лечь,но расстроить брак Элис с человеком, который, по его мнению, вполне может статься,является ее братом. Ведь он один воспитывал дочку, он боготворит ее. Как он могдопустить подобное? Может быть, за эти годы у него появились какие-тодокументальные подтверждения того, что Элис — его плоть и кровь?

— Документальные? Сомнительно.

— А что мне делать с Элис, с письмами Лоры Шмидт? Элисхочет, чтобы я выкупил их и провел расследование. Она хочет, чтобы я выяснил,что происходило между ее родителями на самом деле. Стоит ли это делать?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Брюс. —Разве я имею право вставать ей поперек пути? Правда всегда всплывает — рано илипоздно. Это мой личный опыт, Фред. Личный опыт, — повторил он, горестнокачая головой.

— Но вы ведь, в сущности, уже назвали мне имя еенастоящего отца — Виктор Хаттон. Я могу использовать вашу информацию?

— Использовать можешь, но только действуй так, будто быя не участвую в деле, хорошо?

— Хорошо, — кивнул Фред.

Он надеялся, что дело можно будет распутать довольно быстро.Но ошибся. Прошлое было таинственным и не хотело открываться по первомутребованию. Фред двигался почти на ощупь. «Старые люди, старые тайны, —думал он с досадой. — Лучше бы они оставляли их в прошлом, а не тащили быза собой, расстраивая молодых женщин и перспективные браки».

Когда Элис сбежала с Георгием, из телефонного разговора сМолли Паркер она уже знала, что Дейл Хоккес не ее отец. Она оставила Фредуписьмо, в котором писала: «Извини, Фред, но встречаться теперь с Дейлом —настоящая пытка. Я уезжаю на русский курорт. В конце концов, я родилась вРоссии и уже давно хотела побывать на второй родине. Георгий будет моимпровожатым. Не потому, что я от него без ума, а просто потому, что у него естьвремя и желание сопровождать меня где бы то ни было. Свяжусь с тобой вближайшее время. И помни, Фред, ты продолжаешь работать на меня. Жалованьебудет поступать регулярно. Очень прошу: двигай дальше наше расследование.Исследуй прошлое моих родителей, выясни все, что возможно. Если Молли Паркердаст о себе знать — выкупи письма, у тебя есть мой чек. Что бы ни случилось, небросай этого дела. Я на тебя надеюсь. Элис».

Тем временем Винсент Хэммерсмит был полон решимости вернутьсвою жену домой. Фред согласился участвовать в этой «операции спасения».Однако, к его немалому изумлению, женщина, еще недавно находившаяся на грани нервногосрыва, вела себя довольно загадочно. Начать с того, что по России онапутешествовала в одиночестве, потеряв своего любимчика Георгия где-то подороге. Кроме того, была на редкость сдержанна и спокойна. И при встрече нисловом — ни словом! — не обмолвилась ни о Дейле Хоккесе, ни о МоллиПаркер, ни о письмах, ни вообще о расследовании, которое еще недавно казалосьдля нее делом жизни и смерти.