— Подожди, а как же аэрокары? Я думал, мы на них полетим.
— Аэрокары — для города. В условиях такой жарищи барахлят. Ты же не хочешь грохнуться где-нибудь посреди саванны. Да и чтобы погрузить ваши манатки, нужна дюжина, не меньше. Так что только машинами. Другого варианта нет.
— Понятно, — вздохнул Феликс. – Не думал, что это будет так сложно. Ну ладно мы, а как оборудование доставить? Это ж тебе не чемоданчик!
— А вот это вы спросите у Сагалова. Говорил я ему, что доставить туда все ваше барахло не получится. Но ты ж сам знаешь, ему море по колено. Он приказал, а выполнять мне. Так что, придется взять только самое необходимое, — развел руками Еремин.
— И как прикажешь работать? Мы ж не в отпуск приехали.
— Дело ваше. Я предупреждал.
— Тебя Сагалов в порошок сотрет.
— Сотрет, — заржал Еремин, — если дотянется. И если найдет другого дурака на мое место. У вас еще есть время перетрясти свои вещички. Вылет ночью, чтоб на рассвете быть на базе. Советую взвесить каждую шмотку. Если что не будет помещаться в машины, выкину не разбираясь.
Феликс хотел что-то ответить, но только махнул рукой.
* * *
Из всего оборудования, погруженного на борт самолета, пришлось оставить лишь треть. Еремин порывался выгрузить еще часть, но Феликс сказал, что в таком случае он просто никуда не летит — сядет под ближайшим бараком и объявит голодовку. Последним аргументом стал отборный мат нашего техника и звонок Сагалова. Видимо, Еремин получил выговор и поэтому лишь угрюмо молчал, стоя у трапа самолета, на котором нам предстояло лететь дальше.
Когда со сборами было покончено, нам уже подмигивали первые звезды. Силы были на исходе. Мы поужинали и разошлись по кабинам. В полночь самолет снова поднялся в небо.
Я сидела в своей кабине, выключив свет, и смотрела в иллюминатор. Ни одного огня. Внизу темно. Еще сутки назад я спала в своей постели. А сейчас болтаюсь где-то над пустынями и саваннами.
В кабину постучали. Я знала, что это Феликс, поэтому нисколько не удивилась, когда в просвете открывающейся двери блеснули его очки.
— Можно? – он вошел. – Ты чего в темноте сидишь?
— Отдыхаю.
— Я ненадолго. Если ты, конечно, не возражаешь.
Феликс вошел и включил тусклый свет.
— Извини, просто надо поговорить.
Я кивнула. Феликс уселся в кресло напротив и поставил на столик два стаканчика кофе.
— Угощайся.
— Нет, спасибо. Потом не усну, — ответила я, поборов желание отхлебнуть хоть глоток ароматного напитка.
— Вам уже рассказывали, для чего мы отправляемся в экспедицию, — Феликс взял стаканчик и задумчиво повертел его в руках, — но я хочу убедиться, что ты все правильно поняла.
— А что тут понимать? Наша задача – стерилизовать местное население. Разве нет?
Феликс глотнул кофе и поморщился.
— Тебе не нравится цель нашей экспедиции?
— Феликс, вашей экспедиции, вашей. Я всего лишь подчиненная — что прикажут, то и сделаю.
— Ну не надо так, Аномалия. Да и не похоже это на тебя. Уж кто-кто, а ты не будешь делать то, чего не хочешь.
— Буду. И ты знаешь почему.
— Ты о маме? – нахмурился Феликс. – Зря ты так плохо думаешь о нас. Никто ничего ей не сделает. Да и тебя никто не заставлял ехать, никто не шантажировал.
Да, Феликс прав. Никто и слова не сказал о маме. Но я знала, что скажут, откажись я от экспедиции.
— Ладно, я не об этом хотел с тобой поговорить, — лицо Феликса выглядело озабоченным, он все время поправлял очки и покусывал губы. – Я и сам не в восторге от того, что нам предстоит сделать. Понимаешь, эти люди не согласятся переезжать на материк. Да и сомневаюсь я, что рождаемость там подскочила настолько, что у нас начались проблемы. Это чистой воды политика. Думаю, просто кому-то очень нужно освободить остров от коренного населения. Не сразу. Постепенно. Но это не наше дело. Мы ничего не сможем изменить. Понимаешь?
Я смотрела в черное пятно иллюминатора и молчала. Понимаю, все я понимаю. Но, как собака, сказать не могу.
— Просто хочу предупредить тебя, — продолжал Феликс. – Слушайся меня, особо ни с кем не сближайся – и все будет хорошо. Ладно?
— Феликс, а что ты скажешь тем людям? Как объяснишь медицинские манипуляции?
— Все давно продумано. У них там вспышка дизентерии. А мы – врачи международной организации, прилетели помочь местному населению справиться с болезнью и выявить источник заражения. У них уже бывали врачи. Правда, лет пять назад – во время эпидемии тропической лихорадки. Так что нас должны встретить нормально.
Феликс замолчал и мы несколько минут сидели в тишине. Допив кофе, он встал и пошел к дверям кабины.
— Спокойной ночи, Аномалия.
— Спокойной ночи.
Я осталась одна. Все-таки не удержалась и выпила стаканчик кофе, оставленный на столике. Делать было нечего. И спать пока не хотелось. Вспомнив о книге, которую мама подложила-таки в чемодан, я решила, что это лучший способ навеять сон.
«От Матфея святое благовествование». Книга сделана на совесть: хороший кожаный переплет, золотистое теснение, тонкие, слегка желтоватые страницы… Сразу вспомнила Илью. Интересно, как он поживает? Мы ведь так ни разу и не виделись после того вечера, когда он подарил мне эту книгу. Что бы он сказал, если узнал, куда и, главное, зачем я лечу. Вряд ли одобрил бы.
Книга развернулась почти посередине. Перед глазами побежали строчки устаревших, давно забытых слов… так давно, что значение многих я даже не понимала. О содержании этой книги вообще говорить не приходилось. Наверное, попадись мне в руки древние свитки из египетских гробниц, я почерпнула бы оттуда не намного больше смысла.
Давно, когда я еще была ребенком, мы с подругами любили забавляться с бумажными книгами. В доме их было немного, да и те насквозь пропахли пылью и чернильной горечью. Мы садились в кружок, воображая себя древними волшебницами, брались за руки и, растягивая слова, в один голос произносили: «Расскажи-и-и нам, книга веко-о-о-ов, что-о-о-о нас ждет в бу-у-у-у-дущем. Откро-о-о-ой нам та-а-а-а-йны бытия!». Потом мы разворачивали книгу и читали вслух случайную страницу. И не важно, что это была за книга – медицинский справочник или сборник сказок. Выпавшие строки казались нам наполненными каким-то особым, тайным смыслом.
От нечего делать, я мысленно задала вопрос о предстоящем будущем и открыла первую попавшуюся страницу. Взгляд упал на строки:
«И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят,
что Илии надлежит прийти прежде?
Иисус сказал им в ответ: правда,
Илия должен прийти прежде и устроить все»[2]
