И тут же мыши загалдели и запищали. Одна молодая мать, чей живот круглился от готовых появиться на свет малышей, подбежала к Янтарке:
— Спасибо! Ты спасла меня и моих будущих детей. Я услышала песню… я пыталась не слушать, но она потащила меня за собой.
— И со мной было так же, — прошамкал мышиный дедушка. — Я был как листочек, упавший в реку. Быстрая вода понесла меня…
Возраст не мешал ему улыбаться и подпрыгивать на месте от радости.
«Что же с ними будет, когда песня начнется снова? — подумала Янтарка. — Почувствуют ли они себя обманутыми? Или даже не заметят, что я… что я не смогла им помочь?»
Нет, поняла она, обманутыми они себя не почувствуют. Они даже не поймут, что что-то не так. Только заслышав первые слова песни, они повернутся и стройными рядами пойдут навстречу гибели, одурманенные, неспособные вспомнить, что на какое-то счастливое мгновение стали свободными.
«Я должна победить этого червя!»
Она хотела уйти, но мыши окружали ее со всех сторон, прочувствованно благодаря, протягивая к ней лапки, гладя, плача от радости.
И вдруг в этой толпе Янтарка увидала впившиеся в нее глаза и знакомую мордочку.
— Ты! — закричала она. И словно протянув невидимую руку, схватила мыша за шиворот и подтащила к себе.
Голод подскакал к ней, дрожа и спотыкаясь от страха.
— Я тебя вылечила, — тихо сказала Янтарка, — а ты продал меня горностаям.
— Прости, — пролепетал Голод. — Я так испугался.
— Страх — не извинение, — прорычала Янтарка. — Ты предал не просто меня. Ты предал весь мышиный род.
Интересно, что ей теперь делать? Она могла наложить на него проклятие, как на того койота, но сердце у нее к этому не лежало. В конце концов, он был всего лишь мышонком, перепуганным мышонком, грустным и одиноким.
«Но я не должна придумывать ему оправдания», — подумала Янтарка.
Ох, она знала, она прекрасно знала, что дальше ей придется отправиться навстречу могущественному врагу и шансов выжить после нового свидания у нее будет крайне мало. Но она должна была пойти и понимала, что пойдет, даже если это будет последнее, что она сделает в жизни. Жизнь — хорошая цена, за нее можно многое купить.
А Голод только что попытался выбросить ее жизнь на помойку.
— Уходи, Голод, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной. — Ты заслуживаешь смерти, но я обреку тебя на жизнь. С твоей виной.
Мыши молча провожали Голода глазами, когда он шел мимо них, повесив от стыда голову.
Это было самое горькое мгновение за всю Янтаркину жизнь.
Глава двадцатая УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВИЦЫ[12]
Никогда не стоит недооценивать землеройку. Для такого маленького создания у нее исключительно острые зубы.
Руфус Мухолов
А тем временем возле Бенова дома Таволга, запыхавшись, вбежала к себе в нору.
— Леди Чернопруд, — закричала она. — Там люди! Они поймали нас и заставили привести сюда.
Леди Чернопруд пришлось проснуться куда быстрее, чем она планировала. Сообщение Таволги ей совершенно не понравилось. Люди были умны, и еще того хуже, они были жестоки. А что уж совсем плохо — они мнили себя властелинами мира и относились ко всем остальным так, словно никаких чувств у них нет и быть не может.
Следом за Таволгой в нору ввалились остальные члены отряда, возбужденно пища и вопя.
— О'кей, — сонно сказала леди Чернопруд. — Я сейчас пойду поговорю с ними.
Она поглядела кругом. Несколько дней назад Янтарка организовала в норе освещение, заколдовав обычный, ничем не примечательный камешек, который теперь лежал на полу, распространяя теплое золотое сияние, приводившее на память летний закат.
Под взглядами разом замолчавших мышей леди Чернопруд протрусила через пятно света и принялась карабкаться к выходу из норы.
Добравшись до него, она высунула морду наружу. В отличие от мышей, червиная песнь ей была не страшна, так что в шлеме леди Чернопруд не нуждалась. Как, впрочем, и в копье. Оружие ведьмы — магия. А если ведьма — короткохвостая землеройка с восточного побережья, у нее есть еще и яд в зубах — на тот случай, если предыдущий пункт не сработал.
Итак, она высунула морду наружу. Запах сосновых иголок тут же приятно защекотал ноздри. Внезапно прямо ей в глаза ударил красный свет. На нее в упор пялился огроменный человек, почему-то весь обернутый в золотую фольгу. Он только что положил на землю какую-то человеческую игрушку: она была куда больше мыши, и на ней посверкивали маленькие электронные огоньки. Вот сейчас она, например, мигала желтым.
Леди Чернопруд с первого взгляда оценила серьезность ситуации. Небольшое заклинание, позволяющее говорить с людьми на их языке, — и она грозно рявкнула:
— Эй ты! Ты чем тут занимаешься, ась?
Золотой человек от неожиданности отпрыгнул прочь от норы и даже издал какой-то задушенный писк.
— Сэр, эта мышь с вами разговаривает, сэр! — проинформировал его голос из кустов.
Леди Чернопруд сурово посмотрела в ту сторону и различила еще одного человека, одетого на этот раз в черное и с какой-то искусственной мордой. Он наставлял на нее некое оружие, испускавшее тот самый ослепивший ее луч красного света.
— А ну-ка выключи эту штуку, — скомандовала леди Чернопруд и взмахом лапки вырубила все направленные на нее лазерные прицелы снайперских винтовок.
Люди как один подались назад.
— Спрашиваю еще раз: какого черта вы тут делаете? Вы меня разбудили.
Пришельцы посовещались между собой, и один из них — тот самый, в фольге, — храбро прорычал:
— Вопросы тут буду задавать я.
Леди Чернопруд устремила на него опасный взгляд. Еще одно небольшое заклинание.
— Нет, вопросы тут буду задавать я, а ты — отвечать на них. Добровольно и прямо сейчас!
Генерал Кроули закашлялся и забрызгал слюнями. Он честно попытался не подчиниться приказу, но чары оказались слишком могущественны для него. Наконец слова хлынули из него потоком.
— Мы пришли вас всех убить, — сообщил он. — Нам плевать, с какой вы там планеты, — вы просто нужны нам мертвыми. Но мы, разумеется, не откажемся спереть что-нибудь из ваших высоких технологий.
