В дверях нарисовался сам Чак Уиллард.
— О, Мередит, я как раз хотел поговорить по одному важному делу, — возвестил он. — Зайди ко мне в кабинет, как освободишься.
Мередит кивнула.
— Через двадцать минут, ладно? Мы уже почти заканчиваем. — Она молодецки заткнула карандаш за ухо.
Уиллард одобрительно покачал головой.
— Хорошо. Ты знаешь, где меня найти.
Уиллард покинул монтажную, а Мередит вернулась к монитору. «Что ему могло понадобиться?» — подумала она вскользь. Сказать, что её программу убрали из планов? Она и сама это прекрасно понимала. Она поняла это в то самое мгновение, когда Кей сказала ей, что Том Райан погиб. Без Райана программа теряла всякий смысл.
Закончив просмотр материалов, она извинилась перед Беллами и направилась к Чаку Уилларду. Когда Мередит вошла, Чак беседовал с кем-то по телефону. Кивком указав ей на кресло, он продолжил разговор. Мередит присела, терпеливо дожидаясь. Наконец Чак положил трубку и улыбнулся.
— Что ж, у меня для тебя, как в анекдоте, есть хорошая новость и плохая, — сказал он. — С чего начнем?
— Плохую оставьте при себе, Чак, — устало промолвила Мередит. Я уже знаю — программа отменяется. — Она оперлась на подлокотник кресла.
Чак задумчиво посмотрел на нее, затем кивнул.
— Да, программа отменяется. Однако я вызвал тебя вовсе не по этому поводу. Хорошая новость должна с лихвой компенсировать твое огорчение.
— Это приятно, — оживилась Мередит. — Я, признаться, уже устала от дурных вестей.
Чак откинулся на спинку кресла.
— Несколько месяцев назад я получил из Нью-Йорка уведомление. Парни с Центрального телевидения раскинули щупальца по всей стране в поисках талантливых телеведущих. На замену своим старым кадрам, должно быть. Я отправил им несколько записей с твоим участием.
Он многозначительно приумолк.
— Ну и? — нетерпеливо спросила Мередит.
— Ты произвела на них впечатление. Я ведь всегда говорил, что ты очень фотогенична. И смотришься замечательно, да и голос у тебя поставлен. Однако ребята из Нью-Йорка подметили в тебе ещё кое-что — подкупающую искренность. — Чуть помолчав, он продолжил: — Они прекрасно понимают, что доверие зрительской аудитории к диктору это уже половина успеха. И даже больше. Одним словом, — он заулыбался, точно кот, полакомившийся сметаной, — ты их покорила.
— Но они хоть что-нибудь предлагают? — с плохо скрытым нетерпением спросила Мередит. Она была готова удушить Уилларда: видит, что она сидит, как на иголках, и — нарочно тянет резину.
— Предлагают, — загадочно ответил Уиллард, выпрямляясь. — Карла Гранелли, ведущий диктор вечерних выпусков новостей, на следующей неделе улетает в Европу, чтобы сделать серию интервью с ведущими политическими деятелями. Они подыскивают ей временную замену. Хотят попробовать тебя — если ты не против, конечно.
Сердце Мередит гулко забилось.
— Разумеется, я не против! — воскликнула она.
— Значит ты принимаешь их предложение?
— Неужели ты ещё можешь в этом сомневаться? — изумленно вскричала Мередит. — Когда я вылетаю?
— Они хотят, чтобы ты была там в пятницу, — сказал Уиллард. — Хотя в эфир тебя выпустят только в понедельник. Тебе хватит времени на подготовку — их выпуски новостей на порядок отличаются от наших, — ну и, конечно, познакомишься с местными знаменитостями.
— Может, я вылечу в четверг сразу после вечернего выпуска? — предложила Мередит. — Тогда я все успею.
Уиллард пожал плечами.
— Я не возражаю, — сказал он. — Тогда позвоню им сегодня днем и скажу, что ты согласна.
— Может быть, я лучше сама позвоню? — спросила Мередит.
— Позвони, если хочешь, — сказал Уиллард, метнув на неё изучающий взгляд.
Мередит встала и направилась к двери. Уже на пороге обернулась.
— Наверное, мне следует обидеться, — задумчиво промолвила она. — Уж очень вы торопитесь от меня избавиться.
Не дожидаясь ответа Уилларда, она подмигнула ему и вышла.
Мередит была на седьмом небе от радости. Когда она возвращалась вечером на машине домой, ей хотелось громко петь. Даже дорожные пробки на этот раз не вызывали у неё раздражения. А понатыканные вдоль извилистого девятимильного отрезка шоссе, отделяющего Малибу от Лос-Анджелеса, многочисленные указатели, рекламные щиты и даже телефонные столбы, обычно вызывавшие у неё досаду из-за уродования живописного ландшафта, сегодня казались едва ли не красивыми. Мередит принялась мурлыкать себе под нос. Нью-Йорк! Она мечтала о Нью-Йорке едва ли не с первых своих шагов на поприще профессиональной журналистики. Поначалу цель эта казалась для неё столь же недостижимой, как Марс, но теперь — Мередит отдавала себе в этом отчет — её необычайные упорство, целеустремленность и даже фанатизм в работе дали свои плоды. Да, конечно, пока ей предложили лишь временную должность, однако — лиха беда начало!
Мередит не терпелось поделиться своей радостью с Ником. Конечно, она предпочла бы отпраздновать это событие за романтическим ужином при свечах, но, увы, это было невозможно. Ник опять укатил на съемки, на этот раз в Сан-Франциско. Он должен был вернуться поздно ночью, но, скорее всего, к тому времени она будет уже спать. Ничего, расскажет за завтраком. Может, попросить Пилар приготовить к завтраку что-нибудь вкусненькое? Она накроет стол на веранде, а уж за едой сообщит ему сногсшибательную новость.
Приближаясь к крутому повороту, где нашел свою смерть Том Райан, Мередит заметила, что рабочие из строительной компании «Калифорнийские дороги» укрепляют ограждение, возводя дополнительные ряды рельсов. Интересно, помогли бы они Райану спастись? Впрочем, никакого смысла рассуждать об этом сейчас уже не было.
Мередит остановилась на красный свет. «Хватит убиваться!» — жестко сказала себе она. Да, новой программы ей теперь не видать как своих ушей, но зато судьба дала ей новый шанс. Предложение из Нью-Йорка было прекрасной возможностью проявить себя. Доказать, чего она стоит на самом деле. Нужно только полностью мобилизоваться и выложиться до конца, а тогда, кто знает — может, предложение перейти на временную должность и выльется во что-нибудь постоянное.
Мередит была полна решимости показать Нью-Йорку, на что она способна.
Проснувшись на следующее утро, Мередит, к своему вящему изумлению, не застала рядом Ника. Усевшись в постели, она откинула со лба сбившиеся волосы и подумала, что, по-видимому, в последний миг Ника задержали в Сан-Франциско какие-то дела. Однако в следующее мгновение взгляд её упал на его чемоданы, стоявшие в дверях стенного шкафа. А на спинке стула красовались его рубашка и небрежно брошенные джинсы. Мередит улыбнулась и подтянула согнутые в коленях ноги к груди. Значит Ник, как всегда, встал совсем рано. А что тут удивительного? Он, должно быть, уже бегал по пляжу. Он обожал бегать по утрам, предаваясь любимому занятию в любую погоду. По его словам, ничто так не помогало ему выпустить лишние пары, как утренняя пробежка вдоль побережья. Во время съемок очередной картины он всегда испытывал большое напряжение, а бег трусцой помогал ему разряжаться как эмоционально, так и физически.
