— Идем, — батюшка положил мне руку на плечо, подтолкнул в сторону церкви. – Я вижу, что твое раскаянье искренне, а согрешила ты от невежества.
Мое сердце забилось учащенно и радостно, я сделала первый шаг…
* * *
«Пятерка» по физике стала настоящим чудом. Вчера мне отпустили грехи, сегодня я ответила на все вопросы физички, а потому настроение было приподнятым, радостным.
— Яна! – окликнули меня на пороге школы. – Подожди!
Ко мне подбежала Наташа. Сегодня они с Маринкой пришли на занятия, и, как я успела заметить, выглядели подружки неплохо. Похоже, тень оставила их в покое, отправившись на поиски другой жертвы. Впрочем, я уже не боялась встречи с черным призраком и даже хотела приблизить ее – теперь у потерянной души ни оставалось ни малейшего шанса на победу.
— Яна, так ты согласна?
— Что?
— Последнее время ты никого не слушаешь! – Наташа поправила растрепанные весенним ветерком волосы. – Я предлагаю всей компанией рвануть в музей восковых фигур. Знаешь, после нашего тайного визита мне захотелось еще немного пощекотать нервы, и я заглянула туда на днях. Познакомилась с Дмитрием. Интересный субъект. Он просил передать, что ждет нас в гости и обещал показать кое–что интересное.
— Мне надо «хвосты» подтягивать. Одной «пятеркой» дела не исправишь.
— О чем речь, барышни? – вмешался в наш разговор Леша. – Нас ждут очередные приключения?
Вмешательство «колобка» решило дело. Устоять под его натиском было невозможно и вскоре вся наша компания: Костик, Леша, Игорь, Наташа с Маринкой и я, не заходя домой, направились в сторону лесопарка. Не могу сказать, чтобы меня радовал предстоящий визит – обстановка музея навевала тяжелые мысли, но сама идея прогуляться по весеннему лесу была недурной. Деревья окутывало зеленое покрывало, на клумбах полыхали цветы, а воздух дурманил свежими, терпкими запахами. Оптимизм бил через край, чирикали воробышки, светило яркое солнце…
Красный кирпичный особняк казался островком осени – мрачный, загадочный, таинственный. Золотые буквы вывески сверкнули зловещим огнем… Я положила ладонь на дверную ручку, помедлила, потом, поборов дурные предчувствия, решительно шагнула вперед. В конце концов, это был обычный музей восковых фигур, место не слишком приятное, но никакой опасности не представляющее.
В полутемном маленьком холле не было ни души. Маленькое окошечко кассы закрывал лист фанеры. Припомнив наш разговор с Дмитрием, я остановилась – тогда он не советовал нам посещать музей без билетов.
— Ты чего? – Наташа дернула меня за рукав.
— Касса закрыта. Здесь вообще никого нет. Мы пришли не вовремя.
— Вовремя! Дмитрий сказал, что мы для него — не просто посетители, а эксперты. Он сделал новую экспозицию и хотел показать ее нам. Дмитрий считает, что люди нашего возраста — самые лучшие эксперты по всевозможным ужасам и кошмарам.
— Особенно я, — толстый Костик с самодовольным видом почесал живот. – Интересно, а нашего общего с Алексеем Алексеевичем любимчика выставят?
— Кого это? – не понял Игорь.
— Как ты мог забыть?! Я говорю о синем висельнике с петлей на шее. Клевый пацан, ничего не скажешь.
— Да уж…
Игорь пожал плечами и первым двинулся к задрапированному алыми занавесями входу в зал. Он скрылся за тяжелой портьерой, и создавалось впечатление, что этот долговязый парень просто растворился во тьме. За ним ринулись неугомонные «колобки», потом настала и моя очередь. Я осторожно шагнула вперед.
Просторное помещение было разгорожено множеством фанерных, обтянутых черным бархатом перегородок. Они превращали залы особняка в самый настоящий лабиринт, видимость в котором была очень ограничена. Зашедший в это гиблое место мог видеть только узкий коридор перед своим носом и только догадываться, что ждет его за поворотом. Тусклый красный свет, падавший откуда–то сверху, довершал жутковатое впечатление. Перегораживавшие лабиринт красные занавеси казались пропитанными кровью. Надо признать, Дмитрий был настоящим мастером своего дела. Пока я видела только черные и красные полотнища, перегораживавшие помещение, а мое сердце уже наполнилось тоской и страхом.
Хотя я вошла почти сразу за «колобками», они уже растворились в глубинах зловещего лабиринта, оставив меня наедине со страхами и кошмарами. Было бы неплохо догнать ребят. Они воспринимали действительность с юмором, а этого чувства сейчас мне очень не хватало. Пройдя пару метров по узкому черному коридору, я повернула за угол, отдернула алую занавесь…
… и отпрянула. Первой появившейся в голове мыслью было вызвать «Скорую помощь» и только потом я сообразила, что вижу искусно сделанных манекенов. Пожилой мужчина прижимал к себе молодого человека с окровавленной головой. Глаза мужчины были полны запредельного ужаса и отчаянья, лицо парня покрывала мертвенная бледность. Маленькая табличка на витом бронзовом столбике гласила «Иван Грозный убивает своего сына». Теперь все стало понятно. Во время одной из экскурсий я видела эту картину, по мотивам которой Дмитрий и сделал свои восковые фигуры. Манекены были расположены так же, как на знаменитом холсте, а вот лица у них отличались, от тех, что написал Репин. У меня была отличная зрительная память, и я не сомневалась, что Грозный там выглядел несколько иначе. Возможно, Дмитрий просто решил поэкспериментировать, но почему–то у меня это вызывало тревогу и какие–то смутные, очень расплывчатые догадки.
— Ой…
Голос будто запутался в бархате и атласе, угас, растаял, но я была убеждена, что слышала его. Похоже, вскрикнул кто–то из девчонок. Конечно, в этом не было ничего удивительного – сюда и шли за новой порцией адреналина, и все же… Смущало другое. Я уже довольно долго стояла перед Иваном Грозным, но сюда так и не подошел никто из ребят, отправившихся в неведомое следом за мной. Они будто сгинули в этом бархатном черно–красном лабиринте. Я хотела вернуться, но потом все же передумала и, с трудом сдерживая нервную дрожь, двинулась вперед.
— Наташа! Маринка!
Ответа не последовало. Здесь вообще было очень тихо – бархат поглощал все звуки, отгораживая нас от остального мира. Узкий коридор вильнул вправо, глаза ослепил яркий, похожий на солнечный, свет.
— Черт…
Все произошло в одно мгновение – сверкнул нож гильотины, раздался жуткий, полоснувший по нервам стук и чья–то голова упала в заботливо подставленную корзину. С мягким шорохом скользнул алый занавес, скрывая от взглядов место казни. А когда он поднялся – голова коленопреклоненной женщины вновь держалась на ее плечах, и вновь поднимался вверх нож гильотины… Аккуратная табличка, сбоку от манекенов гласила: «Казнь Марии–Антуанетты, королевы Франции». Я не стала дожидаться, когда голова несчастной королевы снова упадет в корзину и поспешно пошла прочь.
Черный бархат стен, красный свет невидимых ламп. Коридор петлял, извивался, я с трепетом ждала, когда за поворотом откроется очередной исторический кошмар, но ничего не происходило. Неужели эта вся экспозиция, или Дмитрий просто не успел закончить свою работу? Это вдохновляло – сейчас я выйду на свежий воздух, выброшу из памяти жуткие картины и вернусь к нормальной жизни. Еще несколько шагов, еще несколько поворотов…
