Сакетт встал и обошел вокруг стола.
– Боялся? Вот теперь кое-что становится ясным. Скажите мне, что так напугало Олбрайта?
Атторней вытянул свою худую шею.
– Он был всего-навсего… обеспокоен. Вот и все.
– И это побудило его сразу проявить такую воинственность?
– Я бы так не сказал. Между нами говоря, я думаю, президент Олбрайт имел все основания потребовать ареста Джеймисона. Информация слишком секретная, чтобы позволить ему носиться с ней по всему городу. Если принять во внимание объем военных секретов «Диллон», подвергшихся разглашению, я считаю, он поступил вполне благоразумно. Но теперь дело зашло слишком далеко. Президент хочет, чтобы вы отказались от своих намерений, пока число пострадавших не увеличилось.
Сакетт сел рядом с Огтоном. Он надеялся, что у Огтона есть еще что сказать, кроме «шагом марш».
– Ну-ну, – заговорил он тихим, успокаивающим голосом. – Скажите, что там происходит на самом деле. Если бы я знал правду, возможно, пошел бы на сотрудничество.
Адвокат заерзал в кресле.
– Это всего лишь то, что я уже сказал. Хотя президент Олбрайт принял решение с благими намерениями, это ошибка. И мы всего лишь стараемся ее исправить.
Сакетт встал с кресла и пошел к двери.
– Чушь собачья, и мы с вами это знаем. Расследование продолжается. Я дам вам знать, когда его можно будет закрыть, – сказал он и распахнул дверь.
Огтон встал и какой-то миг выглядел проигравшей стороной. Но растерянность сменилась уверенностью в том, что он не имеет себе равных. Сакетт видел такие лица и раньше, и это вызывало беспокойство. Такие лица были у Никсона и у Александра Хейга. Клинтон вообще выглядел несокрушимым. Буш-старший пытался изобразить подобное выражение во время расследования его связей с Саддамом Хусейном перед первой войной в Персидском заливе, но это ему не очень удавалось. Выражение лица Джорджа У. Буша бывало подпорчено налетом замешательства, но в остальном он походил на Огтона. Белый дом – истина в последней инстанции.
Пока адвокат проделывал необходимые формальности по выходу из охраняемого объекта, Сакетт подошел к столу секретарши.
– Мне нужны уточненные сведения от агента, занимающегося делом Питера Джеймисона. Вызовите его сюда немедленно. Мне также нужно, чтобы Пейт и другие агенты, которые арестовали Мелиссу Корли, оставались в пределах досягаемости. Они могут отъезжать не далее Квонтико. Позаботьтесь, чтобы их известили о моем приказе. Мне также нужны послужные списки всех этих агентов, включая убитого сегодня утром Роберта Дэвидсона.
– Слушаюсь, сэр.
Сакетт вернулся в свой кабинет и взял аффидевит адвоката Белого дома. Он еще раз прочитал его, беспокоясь, что бы это могло значить. Подумалось о том, как дела делались раньше, и о том, что агенты, которых он подозревал, продолжали работать прежними методами. Ему было известно, что это продолжается, но он, как правило, смотрел на подобные вещи сквозь пальцы и не искал доказательств, надеясь на то, что, возможно, ошибается. Но случалось и такое – когда специальные задания были слишком тесно связаны с политикой, а выполняющие их агенты могли в определенной степени игнорировать документы ФБР, регламентирующие порядок ведения следствия. Он понимал, что ему следовало внимательнее, пристальнее присмотреться к ним, но, поскольку справедливость в конечном счете торжествовала, ему не хотелось вмешиваться.
Итак, что мы имеем? Виноват ли он в том, что закрывал глаза на нарушения, даже когда подобное шло на пользу государству? Являлся ли он соучастником заговора лишь потому, что позволял своим агентам выполнять работу, за которую платят деньги? Закончится ли его карьера, если истина, коль скоро таковая вообще существует, станет достоянием гласности?
Он прочитал аффидевит еще раз, будучи уверенным, что наступил один из моментов, которые должны вызывать его беспокойство, но менее уверенным в том, что же следует предпринять.
Прежде чем уйти, Кейн еще осмотрел полки, проверяя, не осталось ли на них чего-нибудь, что могло бы вывести на него. Он обрезал все печатные бланки и убрал все ссылки, кроме ссылки на Джеймисона. По пути на беседу с Корли он зашел к Кейси. Тот выглядел уставшим и чрезвычайно озабоченным.
– Джек, мне только что стало известно… ФБР не собирается закрывать дело Джеймисона. Черт возьми, Кейн, ты совершил глупость, втянув в это Бюро.
Оправдываться Кейн не собирался. Он просто еще раз спокойно пояснил:
– Мы думали, что Джеймисон будет легким объектом расследования, Кейси. Наши ребята из Квонтико решили, что именно он заехал подобрать эту бабу Корли. Они и подумать не могли, что парень, подъехавший к «Коалиции», окажется агентом.
– Но он на самом деле был агентом. А убийство агента ФБР чревато большими осложнениями. Тебе не кажется?
Кейн подошел к Кейси и припарковал свою громоздкую фигуру напротив него.
– Ты, Кейси, занимайся своим делом, а я займусь своим. Джеймисон, наверное, немного хитрее и, возможно, немного более сложный клиент, чем я предполагал, но сегодня вечером здесь появится Батлер, а Джеймисон не так хитер и не так удачлив.
– Надеюсь, что ты прав, Кейн. Искренне надеюсь на это.
* * *
Не такой представляла Мелисса тюрьму. Она решила, что ее повезут в обыкновенную кутузку. Тюрьма в ее понимании означала решетки, топчаны и грязные параши.
Никаких решеток там не было. Стены железобетонные, белые, недавно покрашенные. Здесь имелся маленький чистый туалет с умывальником и чистая постель. В двери из прочной стали имелось небольшое окошко из армированного проволочной сеткой стекла. Человек, находящийся по другую сторону двери, мог через окно наблюдать всю камеру.
Она сидела на кровати и размышляла о случившемся. У нее сердце разрывалось от досады из-за того, что она не могла вспомнить, как зовут молодого человека, который умер, защищая ее. Нужно знать его имя и имя того, кто его застрелил. Она никак не могла вспомнить, представился стрелявший или нет, но самого негодяя запомнила хорошо. Даже темнота в узком проходе между домами не могла скрыть отвратительных черт его лица. Она будет помнить его всегда. Как он осторожно приближается к Дэвидсону и стреляет ему в лицо, как весь салон автомобиля и ее платье покрываются брызгами крови.
Она не помнила лица Дэвидсона до того, как оно было полностью изуродовано. Поэтому ей хотелось знать его имя. Хотелось отчаянно.
Кто-то заглянул в окно камеры. Но она успела сдержать свои чувства и не показать испуга. Звякнул ключ, открывающий замок. В камеру вошли двое мужчин и закрыли за собой дверь. Урода среди них не было. И это радовало.
Один из мужчин выказывал чрезвычайную активность. Его безумные глаза были широко раскрыты, он беспрестанно оглядывал камеру. Руки также постоянно двигались. Он то и дело ворошил редкие рыжие волосы в завитушках на голове. Худощавый, но, судя по мускулам, обладающий большой силой. Лицо тонкое, с заостренными скулами и подбородком.
