в детстве и пережил множество трудностей, благодаря чему характер закалился настолько, что его почти ничего не удивляло в этой жизни. Но сейчас я чувствовала, как искреннее изумление папы, резко подскочившего с неудобного пластикового стула, быстро заполняет собой весь больничный коридор. Лежа на руках у медсестры, я наблюдала за его растерянным лицом. Он обхватил голову руками и издал непонятный стон. И я поняла: с этого момента в папиной жизни не было ничего важнее меня. Слезы сверкнули в глазах, как звезды на ночном небе, и полились фонтаном. Но меня это не удивило – папа всегда был заядлым плаксой, рыдающим даже при просмотре сериалов по телевизору.
Прекрасно осознавая, что ничего не смогу сделать, я все равно вернулась в прошлое к самому началу жизни. Я не знала, как проведу время в последнем путешествии, на которое поставила все будущее. И все же выбор не подвел меня. Теперь я в полной мере осознала, что мамин выбор, который я так долго считала ошибочным, на самом деле был верным. Каждое мгновение своей жизни мама делала лучший выбор для самой себя и нашей семьи.
Тихо лежа в кроватке, я отдала себя течению времени. В последнем путешествии оно шло как никогда медленно. Глядя в пустой потолок безо всяких узоров, я думала о прошлом. В каком отчаянии я была. Как мучилась от тревоги. Как не замечала ничего дальше своего носа. Сколько нерушимых стен из гнева и обиды выстроила в сердце.
Впервые отправляясь в путешествие во времени, я думала, что благодаря ему обрету лишь «смерть». Что это отличная возможность для человека, который не осмеливается собственноручно оборвать свою жизнь. Но я ошиблась. Благодаря этим путешествиям я вспомнила, какой была мама, когда была здорова, и заново обрела волю к жизни. А счастливые лица родителей в день моего рождения станут воспоминанием, которое не стереть, сколько бы времени ни прошло, и причиной, которая позволит жить дальше.
Я многое получила благодаря путешествиям.
Драгоценное дыхание новых жизней наполняет палату. Маленькие личики, торчащие из белых пеленок, смеются, плачут, зевают и хмурят бровки. Среди них и я дышу так, будто заново родилась. В кроватке тепло и уютно, меня начинает клонить в сон. Но не успеваю я заклевать носом, как кто-то подходит и поднимает меня на руки. Оказавшись в умелых объятиях медсестры, я тут же понимаю, что случится в следующее мгновение. Скорее всего, сейчас…
– Госпожа Ли Енхи, пришло время кормить ребенка.
Тот самый момент, который был запечатлен на серой газетной бумаге. Момент, когда любимые люди, с нетерпением ожидавшие моего появления, окружат меня теплым смехом и мягкими голосами, и начнется сцена, которую я уже знаю.
– Ой, посмотрите на нее, только родилась, а уже вся такая гладенькая и хорошенькая. Обычно дети рождаются сморщенными и красными!
– Такая малышка, даже в руки брать страшно. Сколько, говорите, килограмм?
– Врачи сказали, два восемьсот. Говорят, дети редко открывают глаза в ту же секунду, как появятся на свет, так что она у меня особенная. Сначала так внимательно посмотрела на меня круглыми глазенками, а потом как заорет. Будто узнала маму.
– Ох, хоть и девчонка, а все равно слишком мала, совсем крошечная. Не зря говорят, что даже ежи думают, будто у их детей иголки не колются. Вот и люди думают, что их дитя лучше и умнее всех. Посмотри на себя, настоящая мама-ежиха.
– Мам. Обними внучку. Она дрыгает ножками, услышала людей.
Мое крошечное тельце переходит из рук старшей тети к младшей, а затем попадает в объятия бабушки. Мама сидит, откинувшись на подушки, и не сводит с меня взгляд. Бабушка мягко укоряет ее, но я-то все вижу: она смотрит на маму точно таким же взглядом, каким мама наблюдает за мной.
– Расти ее хорошо. Да чего уж, вон на лице написано, какая ты счастливая.
– …Спасибо, мам.
Напоследок я снова оказываюсь на руках у мамы. Слезинка падает из ее глаз и скользит по моей щеке. Эмоции переполняют через край, и я дрыгаюсь так сильно, как только могу. Это мой способ поздороваться и одновременно попрощаться с ней.
Привет, мамочка.
Прощай, мамочка.
Книжный магазин воспоминаний
Вернувшись в реальность после того, как все закончилось, я обнаружила себя сидящей, опершись спиной на огромное дерево. Стоило открыть глаза, как слабый аромат травы, щекочущий кончик носа, и шершавое, но твердое прикосновение ствола дерева сообщили: волшебное приключение подошло к концу – пора возвращаться.
Сидя на влажной земле, я всем телом ощущала жизненную силу этого места. С усилием разлепив веки, как после сладкого послеобеденного сна в воскресенье, я встретилась взглядом с привычными высокими книжными полками, которые приветствовали меня с улыбкой, шепча: «Наконец ты вернулась, мы тебя ждали. Рады видеть тебя снова!»
Сердце переполнялось радостным волнением, но в то же время я ощущала легкую грусть и пустоту на душе, которые долго не давали подняться с места. Я не знала, сколько времени провела здесь, но казалось, что все пролетело в одно мгновение, и теперь в воздухе витали сожаления.
Я медленно моргнула и отрешенно уставилась в пространство. Я не понимала, что чувствую, выбравшись из сковывавшей меня плотной белой пеленки. Было ли это чувство освобождения или потери, но ощущение полной беспомощности вдруг затопило мощной волной. Все закончилось. Даже от осознания, что больше никогда не увижу маму, плакать больше не хотелось.
Облокотившись спиной на огромное дерево, просуществовавшее здесь неизвестно сколько столетий, я неспешно обвела взглядом тесные ряды книг на полках. Выстроенные без всякого плана и порядка, книги выглядели так же, как в тот момент, когда моя нога впервые ступила в этот магазин. И одновременно неуловимо иначе.
С трудом подняв с пола безвольное, словно сдувшийся воздушный шарик, тело, я побрела куда глаза глядят. На длинной книжной полке, кругом обвивающей старое дерево, словно цветочный горшок, сверкали золотыми столбиками часы жизни. Я осторожно протянула руку и прикоснулась пальцами к холодному стеклу.
Интересно, если перевернуть их, перевернется ли мир внутри? Поменяются ли местами земля с небесами и море с облаками? Поддавшись внезапному порыву, я, не задумываясь, встряхнула часы.
Вниз-вверх, вверх-вниз. Я перевернула их вверх ногами, но, к моему удивлению, мир внутри даже не дрогнул, невозмутимо сохраняя первоначальный облик. Все те же загадочные день и ночь. Горизонт, протянувшийся ровно посередине в самой узкой части часов. Ясное небо и прозрачное море. Тот же прекрасный безмолвный
