Продавцы могли поднять крик, вызвать охрану, полицию. Банк? Зайти в кассу и попросить проверить купюры? Маша завертела головой, но на улице не было ни одной вывески банка. Микрорайон оказался совсем новым и, видимо, не успел обзавестись банковскими отделениями. Маша уже почти решила поехать в центр, поискать счастья там, но тут в ее голову пришла еще одна идея. Она решительно развернулась и направилась к магазину. Проигнорировав вход, она остановилась у терминала, вынула из сумки квитанцию и, прочитав номер лицевого счета, нервно набрала команду «Оплатить коммунальные услуги». Когда терминал, помигав, предложил ей внести деньги, Маша, сделав глубокий вдох, сунула в него пятитысячную купюру.
Автомат выплюнул купюру назад. Маша сунула ее снова. Автомат снова не принял деньги. Маша вынула пятитысячную, сложила пополам, развернула и сунула в приемник, убежденная, что на сей раз произойдет то же самое. Деньги явно фальшивые, что не особенно успокаивало. Даже фальшивки чего-то стоили, особенно в таких количествах. Фальшивые деньги – это бизнес, и наверняка весьма прибыльный…
Она не успела додумать. Автомат пискнул и сожрал купюру. На табло появилась надпись: «Завершить покупку?» Слабеющей рукой, Маша нажала на клавишу, взяла чек и выскочила наружу, в одуряющую жару. В ее сумке лежала котлета стоимостью в полмиллиона, за вычетом тех пяти тысяч, что она скормила терминалу. Выходит, деньги настоящие? Это не укладывалось в голове. Кем была Маргарита? Откуда у нее эти миллионы, так запросто оставленные в пустой квартире, в весьма ненадежном тайнике? Она внезапно почувствовала, что, вырвавшись из одной западни, угодила в другую. Ей захотелось никогда не встречать Маргариту и не пользоваться ее личностью, но потом она одернула себя: это ведь значило, что она бы осталась с Олегом. Потыкав пальцами в экран телефона, Маша вызвала такси через приложение. Когда к ней подъехал потертый «Рено Логан», Маша уселась на заднее сиденье, заранее настроившись на очередную оборванную нить.
Новосибирский театр «Красный факел» встретил Машу закрытыми дверями. Сезон, естественно, давно закончился, в здании шел ремонт. Рабочие красили стены и высокие колонны у центрального входа в желтый цвет. Маша ткнулась в боковую дверь касс, но и та была закрыта. Обойдя здание, Маша наткнулась на дверь служебного входа, но и она оказалась заперта. Маша вновь вернулась к центральному входу, подергала ручку и, разочарованно вздохнув, отошла. Но не успела она спуститься по лестнице, как ее окликнули:
– Вы что-то хотели?
В дверях стояла женщина в бордовой униформе, полная, пожилая, с добрым лицом библиотекарши.
– Здравствуйте, – сказала Маша.
– Здравствуйте. Если вы забронировать билеты на сезон, то касса уже закрыта, приходите завтра. Ну, или через сайт можете купить. Сейчас все онлайн можно сделать.
– Нет, я… – замялась Маша, а потом решила сказать правду, точнее, хотя бы часть ее. Трагедия всегда вызывает больше отклика, чем путаные россказни о пропавшей подруге, которые она поначалу хотела пустить в ход. – Мне бы поговорить с кем-нибудь из администрации.
Женщина сразу насторожилась.
– А в чем дело? – холодно спросила она. – У вас какая-то претензия?
– Да нет никакой претензии, что вы… Давайте я объясню…
– Ну, давайте, – согласилась униформистка, но с места не сдвинулась и внутрь театра Машу не пригласила. Теперь импульсивное желание приехать сюда и немного поразнюхивать уже не казалось Маше таким хорошим. Объяснять что-то она была не готова, но отступать было поздно и как-то невежливо после того, как она пыталась брать двери штурмом.
– Я отдыхала в Крыму с одной из вашей актрис. И с ней случилось несчастье. Я подумала, что надо бы на работе сообщить, она вроде как одинокая была.
Женщина побагровела и схватилась за горло, словно воротник блузки душил ее.
– Почему – была? – спросила она сиплым, как с мороза, голосом.
– Может, вам присесть? Или водички?
– Почему вы сказали – была? – прохрипела женщина. – Вы с Анной Сергеевной отдыхали?
– Анной Сергеевной?
– Ну да. Господи, она же в Крым поехала, и она совсем одна, после того как Павел Петрович скончался… Ах ты, господи боже, несчастье какое… Идемте, идемте скорее…
Она втащила Машу внутрь и бдительно заперла дверь, отсекая возможность сбежать к чертям подальше из этого склепа культуры, гулкого в своей пустоте, без зрителей и актеров. В фойе, где было тихо, душно и пустынно, женщина грузно, почти мимо, опустилась на банкетку и потянула Машу присесть рядом.
– Господи, господи, что же теперь будет? Сезон через полтора месяца, она почти в половине спектаклей занята! Это ж надо режиссеру звонить, предупреждать, все графики перекраивать! А что с котом ее делать? Это ж такое горе, еще не старая совсем! Бедная, бедная Анечка, душечка наша!
Женщина зарыдала, уткнувшись лицом в сложенные лодочками руки, а Маша, неловко помолчав, подергала ее за рукав, заставив стихнуть отдающие в купол рыдания.
– Вы сказали – Анечка?
Женщина отняла руки от лица.
– Ну да. Вы же сами сказали – Анна Сергеевна умерла.
– Я не сказала – умерла. То есть я вообще ничего не сказала. И почему Анна Сергеевна?
– Так вы же сказали! – удивилась собеседница.
Маша вздохнула. Перед ней была типичная кликуша, которая, еще не дослушав, делала выводы и начинала биться в истерике.
– Женщину, с которой я отдыхала, звали Маргарита Захарова. И с ней действительно произошло несчастье. И поэтому я пришла сюда.
Униформистка перестала всхлипывать и поглядела на Машу с раздражением.
– Зачем?
– Что – зачем?
– Зачем вы сюда пришли? Господи боже! Вы же меня чуть до инфаркта не довели. Я подумала, что Анечка скончалась. А вы мне морочите голову! Вам не стыдно?
– Ничего я не морочу, – возмутилась Маша в какой-то нелепой попытке оправдаться. – Я отдыхала с женщиной, которую звали Маргарита Захарова, она сказала, что служит в «Красном факеле», что она – актриса. Она даже называла спектакли, я пока шла, афишу прочитала, у вас точно они идут.
– И в чем же она играла?
– Она играла Голду в «Поминальной молитве», – выпалила Маша, подумав, насколько нелепо звучат ее слова. Женщина снисходительно поглядела на нее и сказала с интонацией, которой обычно успокаивают детей и буйных больных.
– Девушка, я не знаю, что она вам говорила, если вы, конечно, меня не разыгрываете, но у нас нет и никогда не было актрисы Маргариты Захаровой.
– Точно? – безнадежно спросила Маша.
– Абсолютно. И уж точно она не выходила в «Поминальной молитве».
– Погодите, – воскликнула Маша, – она говорила, что приезжала сюда из Кемерова на гастроли. Может, она играла во втором составе?
– Девушка, я тут уже двадцать лет работаю. И знаю всех, кто выходит на сцену как в первом, так и во втором составе. К
