а как вышли в море, чуть удалились от берега, так и запаниковал – скорее возвращаемся домой, к маме…»
– Смотри лучше за курсом, немец! Вот когда самостоятельно встанешь на капитанский мостик, тогда и будешь посматривать и за горизонтом и за парусами! Пока что смотри и учись, пригодится в морской жизни, если, разумеется, не сойдешь на берег окончательно, убоявшись морской болезни и страха перед глубиной под ногами!
– Есть смотреть за курсом, сэр капитан! – четко ответил Генрих, опустил взгляд на магнитный компас и перестал давать какие-то советы бывалому капитану. «Тебе же хуже будет, дурак облысевший! Влетишь скоро как индюк в печку, потеряв голову… Вот тогда и посмотрим, что ты запоешь!..»
Прошло не менее двух часов, ветер вроде бы не ослабевал, дул все так же ровно. Барк шел, слегка раскачиваясь на пологих волнах, но вот чуть приметно ослабели кливера, обвисли полуприкрытые с кормы гафелем фор– и грот-марсели[11], и капитан барка занервничал – такое резкое изменение ветра ему тоже было не по душе!
– Клянусь собственным лысым клотиком – этот новенький рулевой накаркал нам беду! – услышал Генрих Дункель раздраженное ворчание. Это Уильям Лофлин, нервно прохаживаясь по капитанскому мостику, пыхтел темно-коричневой трубкой в прокуренные усы. – Надо поднимать помощника и готовиться к пакостной погоде…
– Простите, сэр капитан, что снова вмешиваюсь не в свое дело.
Но ведь и я в команде этого барка и мне не безразлично, что со мной будет через несколько часов! – Генрих рискнул вторично подать голос. – Да сожрут меня акулы с потрохами, если это не так, – но вон та тучка на горизонте мне чертовски не нравится! Присмотритесь к ней внимательнее, сэр капитан, и вы увидите, что я тысячу раз прав! В той точке наверняка дюжина чертей притаилась и ждет черного часа по наши грешные души!
Капитан резко остановился за спиной рулевого и со злостью выкрикнул:
– Где ты рассмотрел тучку с чертями, а?
– Левее бушприта румба на четыре, сэр капитан! Но фор-марсовый[12], похоже, спит в своем гнездышке и не смотрит за горизонтом!
– Дьявол меня побери, но я ничего не вижу! Дай сюда подзорную трубу! – Уильям Лофлин почти выхватил из рук Генриха протянутую ему трубу, покрутил ее, наводя резкость, поймал небольшое бело-серое пятнышко, которое только что едва высунулось из-за горизонта, тут же рявкнул в медный рупор: – На марсе!
Через несколько секунд с фор-мачты долетел испуганный отклик:
– Есть на марсе![13]
– Линьков захотел?! Куда смотришь, начинка акульих потрохов?
– Н-ничего нет на горизонте, сэр капитан! Ни одного встречного паруса! Я не спал, сэр капитан, клянусь чем угодно!..
– Набрали безмозглых австралийских баранов в команду, – проворчал капитан, с минуту пристально разглядывал облачко. – Может, мимо пронесет Господь эту нечистую силу…
– Простите, сэр капитан, но ураган – это даже не наши толстые гамбургские купчихи! Ураганы ходят над морем широко и гораздо быстрее! – довольно зло проговорил Генрих: капитан потерял столько драгоценного времени, не принял мер к тому, чтобы избежать встречи с эпицентром шторма. На его месте надо было давно повнимательнее присмотреться к медленному перемещению над барком перистых облаков – они шли в правую скулу барка, тогда как низовой ветер постепенно перемещался к востоку.
– Попадем точно в пасть морскому дьяволу, сэр капитан! – уверенно проговорил Генрих, плавно поворачивая штурвал, реагируя на рысканье судна по волнам. – Влетим точно в серединку глотки, да сожрут меня акулы с потрохами! – Рулевой тоже начал нервничать, видя, что встречи с ураганом уже не избежать. – Надо крутить на шесть румбов влево и удирать на юг!
– Черт побери, ты прав, немец! – выругался Уильям Лофлин и даже трубкой взмахнул у рулевого перед носом в явном недоумении. – Но откуда тебе все это знать?
– По книгам! Да еще у хороших моряков учился, сэр капитан! – ответил Генрих, хотел еще добавить, но не рискнул, чтобы не вызвать естественного гнева капитана, что т е моряки были не чета ему, Лофлину!
– Почему же все еще в рулевых ходишь?
– Простите, сэр капитан, не «все еще», а пока еще в рулевых. Буду ходить и по капитанскому мостику, если целыми останемся после этого урагана!
Капитан сунул трубку в зубы, пыхнул сизым дымом, снова проворчал под нос, не скрывая раздражения:
– Кажется, мне крепко повезло с рулевым и не повезло с помощником! Рыжая каналья снова с утра пьян и храпит в каюте, как бермингемская свинья спросонья! Эй, боцман! – прорычал в медный рупор Уильям Лофлин.
– Слушаю, сэр капитан! – Боцман неуклюже вылез из бакового такелажного отсека, прикрыл за собой вход, расставил кривые ноги в добротных свиной кожи желтых ботинках, будто барк уже мотало шестибалльным штормом. Питтер Лич – так звали сорокалетнего боцмана, ходил на «Генерале Гранте» со дня его постройки, начав службу молодым юнгой и выслужившись в первоклассные боцманы, не только по слуху различал, где и как скрипит тот или иной шпангоут, бимс или стрингер[14] во время качки, доподлинно знал, в каком углу трюма спряталась та или иная, им поименованная по своему характеру крыса…
– Боцман! Свистать всех наверх! По марсам! Крепить по-штормовому фор-грот-крюйс-марсели! Бом-брамсели крепить! Оставить под ветром фок, грот, кливера и гафель!
– Есть свистать всех наверх! – рявкнул в свою очередь боцман, проворно крутнулся на месте, вынул боцманскую дудку. По свистку общего аврала из кубриков словно повытряхивало всех матросов. Питтер Лич подгонял их не только неумолкаемым свистом, но порою и крепкой забористой бранью, на которую способны, кажется, буквально все боцманы мира:
– Живо-о! Живо, начинка акульих потрохов! Не лапшу вешать на реях вам приказано! Джерри! – взревел боцман, отлично обходясь и без медного усилителя. – Не отставай! Пятки зачесались, линька захотелось? Получишь горячих с присолом!
Молоденький и неопытный марсовый Джерри от грубого окрика едва не сорвался с фок-брамс-стеньги – кормить бы ему и в самом деле акул! – да сосед сильной рукой успел ухватить за робу, подстраховал новичка, тут же присоветовал:
– Не озирайся на Тумбу! Следи за парусом. Крути его потуже, вяжи намертво, иначе шквальным ветром сорвет в океан. Вот тогда боцман действительно задаст линьков и будет прав по всем статьям – без паруса барку не плавать!
– Шесть румбов влево! – подал команду капитан, и Генрих налег на штурвал, передавая усилие через натянутые штуртросы на румпель.
Бушприт «Генерала Гранта» медленно пошел влево, оставляя по правому борту серевшую на горизонте тучку. Затрепетали, на время потеряв ветер, нижние паруса на фок– и на грот-мачтах, но потом снова поймали переменчивый по силе ветер, надулись, и барк пошел, раскачиваясь слабой боковой
