жираф. Не знаю, что на нее нашло, но она и фоторамки одинаковые купила. И презентовала всем участникам строительства по комплекту рамка плюс фото.
Наша отправилась к бате на работу. Он это сделал! Отпахал на повышение наш трудяга. Теперь он занимается не одним направлением грузоперевозок в транспортной компании, как раньше, а целым сектором. Как выяснилось. Я ведь раньше про его работу и не знала.
Батя не сам баранку крутит, он сидит в офисе. Распределяет потоки товаров, прямые и обратные. Грузы, машины, водителей. Проработка новых контрактов — тоже часть его работы. Какая-то ядреная смесь логиста с маркетологом. Два в одном, как перфоратор: и сверлить он может, и дробить.
Так или иначе, родитель выглядит довольным. И повышением, и прибавкой к окладу. Раньше он приносил домой две тысячи юаней в месяц, теперь будет три с половиной тысячи получать.
А мы, жена и дочь тишайшего каменного воина, гордимся его достижениями.
Сработала ли монетка, которую я «заговаривала» на удачу? Честно говоря, сомневаюсь. Бате я ее в июле подложила, а повысили его в декабре. В промежутке между летом и зимой он вкалывал, как иная лошадь не осилит. И потом еще за соседку той лошади по стойлу ишачил на переработках.
Это не удача, это тяжелый длительный труд.
Правда, отдыха больше у родителя не стало. Только на празднование китайского Нового года у бати (и практически у всего трудоспособного населения Китая) будут длинные выходные. Пятнадцать дней, хотя официально, я слышала, должно быть только семь выходных.
Впрочем, нам же лучше. Больше времени проведем вместе.
Папа, мама, я… Батины родители, родители батиных родителей, дяди, тети, их дети… Я сломалась на дядях-тетях при перечислении, а когда сказали про детей, чуть не забилась под стол. Это даже звучало, как до хрена народу. В замкнутом пространстве.
Заранее страшно.
Но я отвлеклась. На ровном месте, казалось бы, да? Будем считать, что так я в своей голове заполняла неловкую паузу.
На мое приветливое обращение Вэйлань отреагировала хмурым видом. Как те декабрьские тучи, что то льют, то сыплют, то всё вместе. Волком смотрела на меня малышка семьи Сюй. Хотя, в ее случае, скорее, волчонком.
Клубничка молчала и зыркала, пока ее в спину не ткнула родная мать. Тогда со мною соизволили поздороваться. И предложили теплой воды: мы ведь с улицы, с прохлады.
С таким лицом… Я бы лучше зачерпнула ладошкой с тротуара прям из лужи грязной слякоти.
Ладно, повод натренировать себя «держать лицо». Странно, что Вэйлань себя подобным не утруждала.
Я глубоко вдохнула, выдохнула. Приняла свою порцию воды, поблагодарила и заставила себя выпить все до капли. Не прошибет меня своей неприкрытой враждебностью полуторогодовалая малявка.
Клубничка после прошлой нашей встречи и тестов видит во мне врага. Разница между соперником и врагом неочевидна в столь малом возрасте.
Хотя, по факту, и соперничества между нами нет. В детсаду Солнышко не одно место для двоих кандидаток. Нет поводов для конкуренции.
Вот только ей, похоже, уже успели вбить в голову, что она должна быть лучшей — во всем. И среди всех. На пьедестале есть только одна высшая ступень. И Вэйлань не готова стоять даже на волос ниже первого места.
Это, если что, я снова заполняла неловкую паузу. Госпожа Сюй отвлеклась на подготовку к «игровому счету», моя мать вызвалась ей помочь. А клубничка все так же молча сверлила меня взором.
«Не выделяться», — повторила мысленно.
А дальше я минут тридцать прыгала вслед за Вэйлань по разноцветному коврику-пазлу с цифрами от нуля до девяти и знаками. Плюс, минус, равно, деление, умножение.
Клубничку натаскали замечательно для ее возраста. Она отменно складывала и вычитала. Делением и умножением нас пока не напрягали. Рановато будет.
В какой-то момент азарт взял свое, а успех поднял и дух, и настроение Вэйлань. Свежемороженая клубничка оттаяла. Даже хихикнула пару раз, когда для правильного ответа надо было ножки ставить широко или даже прыгать далеко. Я поддержала негромким смехом.
Может, не все потеряно? Я же не в подружки набиваюсь, мне клубничкино недовольство ехало болело. Но элемент сочувствия к семейной ситуации работал. Хотелось установить нейтралитет, смягчить углы и глупую обиду.
— Три минус пять, — выдала очередной пример госпожа Сюй.
Я без всякой задней мысли начала раскорячиваться между минусом и двойкой.
— Нельзя! — радостно крикнула Вэйлань. — Так нельзя считать.
«Вот черт», — я сглотнула, сдвинула ногу с двойки и начала растирать икру. Судорога у маленького человека, загоняли, ироды!
Я же и забыла совершенно, что до какого-то класса за нулем ничего нет, а потом вдруг вырастают отрицательные, дробные и всякое другое, гуманитарию страшное. Потом на ноль делить нельзя, а в дальнейшем окажется, что иногда можно… Если очень хочется.
Логика у всего этого для тех, кто с точными науками на вежливое: «Вы» и с отдаления, почти как ответ на стишок-загадку:
Шесть грибов нашёл Вадим,
А потом ещё один.
Вы ответьте на вопрос.
Сколько он грибов принёс?
Ни одного, потому что:
Гриб Вадим съел один.
И сказал гриб Вадиму:
Вынимай нас из корзины
И обратно неси под осины.
Говоря проще, школьный курс математики — это не то, что четко уложилось в моей памяти. В отличие от стишков про Вадима.
— А ты что скажешь, Мэйли? — спросила мать клубнички.
И вперила в меня пристальный изучающий взгляд.
«Помни о презумпции невиновности!» — это я себе уверенный вид придавала. Чтобы ни намека на сомнение в ответе.
— Не знаю, — ответ мой вроде и принимают, а вроде и напрягают кожу в уголках глаз…
Но я правда не знаю, точнее, не помню, когда там уже можно будет считать в минус. Честность — мое второе имя. Ага, а наглость — первое.
Мэйли, кстати, мне ж тут объяснили — это не просто приятное уху сочетание звуков. Это 魅力[1] харизма.
