Эльвира гордо расправляет плечи, просит подождать, дабы она успела собраться, около получаса проводит запертой в нашей спальне.
— Готова… — особо скорбным тоном заявляет, резко распахивает дверь.
Я удивленно смотрю на женщину, даже позволяю себе пустить короткий смех. Эля облачается во все черное, вплоть до колготок, светлые локоны контрастируют со шляпкой, лицо скрывает сеточка вуали.
— С тобой все нормально?
— Да, мутит немного, думаю от волнения.
— Неужели боишься? Чего? — пытаюсь увидеть ее глаза, однако женщина упорно скрывает их, гипнотизирует бежевые паркетные доски.
— Я подарила лучшие годы тебе, — хлюпает носом, — а что получаю взамен? Недоверие?
— Мы просто проверим состояние беременности.
Он снова вздыхает, не теряя времени, спешу открыть входную дверь. Элю будто на расстрел ведут, но другого выхода нет, и она покорно цокает каблуками за моей спиной.
— Твоя дочь очень привязалась ко мне, — шипит позади.
— Я рад, что вы сумели наладить контакт.
Зинон уже, наверное, на полпути к коттеджу вместе с Алиной, поэтому пересаживаемся в другую машину. Тороплю водителя, едем в ту же клинику, где были сегодня с Яной.
Если честно, такого подарка в виде ребенка от Эльвиры не ждал. Но даже если это окажется правдой, я не буду от гнева рвать на себе волосы и проклинать весь мир. Эля хорошая женщина, она ни в чем не будет нуждаться, мы останемся друзьями, как только спадет первая эмоциональная волна ее обиды.
И что греха таить, если бы мое финансовое положение дало трещину, первой, что сбежала из “шалаша” — стала Эльвира. Прекрасно осознаю это, и я не подросток, чтобы психовать, закатывать скандалы, требуя от женщины чистой, безусловной любви.
Уже знакомые ступени и тот самый холл. Симпатичная брюнетка в белом халате ведет нас по коридору. Нужно сдать кровь, но я настаиваю на УЗИ. Там есть экран, где все видно. Со мной не спорят, указывают нужную дверь.
Снова волнуюсь, однако держать Эльвиру за руку не хочется. Она заметно пополнела, почему я не заметил этого сразу?
— Расстегивайте кофточку, ложитесь на кушетку, — произносит врач со странной прической.
Немой укор в мою сторону от бывшей, медленно, пуговка за пуговкой, распахивает кардиган. Потом с такой же скоростью металлические заклепки на черной толстовке. И вот показывается молния третей кофты, именно на ней, терпение мое иссякает.
— Эльвира! Что за вздор! Ведешь себя как маленькая.
Она вздрагивает, уже быстрее освобождает себя от одежды, ее трясет и женщина укладывается рядом с аппаратом исследования. Этот процесс мне знаком, нависаю за спиной доктора, внимательно смотрю на экран.
И, черт возьми… да, я расстраиваюсь.
Холодею душой, когда вижу отсутствие в мониторе той самой черной точки.
Бывшая краснеет так, что слой тонального крема ничуть не спасает ее. Дрожит, стирает салфеткой остатки геля. Я очень зол, молча вылетаю в коридор, громко хлопаю дверью, однако не уезжаю и дожидаюсь женщину.
— Зачем играешь с такими вещами? — кричу, хватаю Элю за предплечье, тащу вон из клиники. — Ты хоть понимаешь, как я расстроился?
— Конечно Руслан, бросить меня решил? Достойную партию променял на дворнягу! — словно в агонии, показывает настоящую сущность.
Видеть тебя не хочу.
Усаживаю Элю в машину, приказываю водителю отвезти ее обратно. Сам умещаюсь в другое авто, нужно поскорее добраться до дома. Оставленный в салоне мобильный, намекает о чем-то явно не хорошем, судя по количеству пропущенных от Яны и Росса.
***
Яна.
— Черт возьми, и где только его носит? — кричу, хожу из стороны в сторону. — Звонила ведь, раз десять!
— Я тоже, — отвечает, такой же чертов дружочек, Росс.
Мы синхронно разворачиваемся, поднимаем глаза наверх. Возле самых перил второго этажа стоит Алина. Нет, она не плачет, сегодня она орет. Да, самое подходящее слово, дурниной голосит, обвиняет меня во всех смертных грехах.
— Я ненавижу тебя Степанова! Конченая эгоистка, за спиной прыгнула в койку моего отца, разыгрывала дешевый спектакль! Кто ты после этого?
У меня перехватывает дыхание, когда подруга, наваливается на перилла и чуть не соскальзывает вниз головой. Нутро до боли сжимается, автоматически цепляюсь в плечо Росса, дабы устоять на ногах.
Тот вообще растерялся, ему непривычно видеть такой шквал истерии, что бурным потоком извергается каждой клеткой Алининой сущности.
— Ааа! Теперь за красавчика взялась? Тебе отца моего, что ли мало?
— Заткнись, перестань нести чушь! — пытаюсь угомонить подругу.
Меня не на шутку бросает в жар, даже потею, буквально сгораю от стыда перед Женькой. Мужчина бросил все, чтобы прилететь в Россию, для спасения вот этого. Этого маленького, капризного комочка дерьма.
— Да если бы не Эльвира, вы так и продолжали меня обманывать, но нет, фигушки. Я вам тут устрою райский оазис!
Плюс один, в копилочку Юсуповских косяков, чертов возлюбленный, не нашел варианта по лучше, как спрятать дочь у Эльвиры. Расчетливая ведьма, конечно же, не упустила возможности, выкрутить ситуацию в свою пользу, настроив Алину против меня.
Девушка громко топает, бежит в спальню Руслана, что находится напротив, стаскивает с его кровати покрывало, швыряет в нас, следом летят подушки и нелицеприятные оскорбления в мою честь.
Жду возвращения Руслана, как соловей лета, только он сможет укротить новоиспеченную родственницу. Интересно, ведь они виделись уже, когда Юсупов приехал в бывшую квартиру. Как же там его встречала милашка — дочь?
— Прости Жень, — шепчу мужчине, — я впервые вижу ее такой агрессивной.
— Эльвира, кстати, психолог по образованию, может проконсультироваться?
— Не надо! — тут же осекаю Росса.
Ее и так слишком много за последнее время.
Змея, разве можно использовать профессиональные приемы на столь неокрепшей, слабой психике Алины? Она прекрасно знала, что это дочь Юсупова, а еще ужаснее, не пожалела дальнейшего состояния девушки. Мразь. Больше дополнить нечего.
— Ты шлюха Яна, слышишь? — хмурится, машет мне кулаком со второго этажа Алина. — Разрушила жизнь отца, перечеркнула судьбу Эльвиры. Лучше бы тебя вообще не было! — Она вновь подходит к перилам, тычет пальцем как на прокаженную, — Шлюха!
Спасибо.
Ножом по сердцу и у меня мутнеет в глазах. Давление подскакивает до ломоты в висках, становится душно. Шаркаю ногами по полу, хочу присесть на диван, а лучше вообще исчезнуть, раствориться в пространстве.
Я была готова жизнь положить к ногам Коэна, лишь бы сохранить эту ненормальную. Столько лет мы были рядом, и гордо называли себя сестрами. Она мне очень дорога, и я люблю ее, черт возьми, даже сейчас.
