острое желание его прибить.
Ну действительно, что еще можно попросить сделать недавнего пропойцу, который уже предстал перед Тириской не в лучшем свете из-за своей пагубной привычки, как не бутылку? Отличное напоминание!
– Для воды! – спешно пояснил Альберт, заметив взгляд сестры и осознав свою оплошность. – Ты много пьешь, фляжки тебе не хватает. Да и речки не везде встречаются. Можешь сделать настоящую бутылку? Вот без всяких приспособлений?
– И какие мне, по-твоему, нужны приспособления? – фыркнул Кёрфин, погружая ладонь в рыхлый песок.
Секунду спустя, он достал из него объемную граненую бутылку тончайшего стекла. Просто вытащил за горлышко. Как будто кто-то отдыхал на берегу этой речки и закопал бутылку в песок, а Кёрфин ее нашел.
– Ого! – вполне искренне удивилась Рина.
Тириска одобрительно присвистнула.
– Ты что, просто откопал ее? – Альберт аж подпрыгнул. – Она сразу там была, да? Ну не мог же ты ее вот так просто сделать!
Брат вел себя настолько искренне, что Рина даже не знала, подыгрывает он Кёрфину или нет. На секунду ее кольнула болезненная мысль, что и актерского таланта Альберту досталось больше, но Рина сумела ее задавить.
Кёрфин рассмеялся, наслаждаясь реакцией публики, и, пока варилась непонятная похлебка с кукурузой и дикой пшеницей, которую Тириска не особенно надеялась довести до мягкости, он пытался объяснить Альберту принципы кудесничества, формируя из песка стеклянные бусины разных форм и размеров.
Узнав о том, что стекло еще и закаленное, Альберт начал с восторгом бегать вдоль воды в поисках камней и изо всех сил пытался разбить об них бутылку, но, хотя ее стенки на вид были не толще волоска, на них не возникло ни царапинки. И пить кипяток из прозрачных бокалов, ловивших отблески пламени, оказалось так приятно, словно внутри был чай из золотых цветов. Это напомнило Рине много невозвратимо-приятных моментов, и она молча наслаждалась своей меланхолией, понимая, что совсем скоро времени на это не будет. Что иллюзорное спокойствие этого вечера – затишье перед бурей, которая накроет их в Дитромее, а если не повезет – еще раньше, с приходом колдунов.
– Кудесничество – это тебе не фокусы! – разглагольствовал между тем согревшийся и подкрепившийся теплой едой Кёрфин. – На самом деле вам несказанно повезло увидеть эту магию вживую, детишки. – Рина отметила, что перед Тириской он ни разу не назвал их саранчой. – У нас есть негласное правило работать только в своих мастерских. Кудесничество – это таинство, и его не выносят на всеобщее обозрение. Поэтому вам и кажется таким удивительным то, что мы делаем.
– Я вообще думала, что кудесники работают на заводах и как-то там укрепляют уже готовые изделия, – призналась Рина.
– Ну нет, это гораздо более изящное и сложное искусство, – пыжился Кёрфин, не замечая, что Тириска посмеивается над ним в свою кружку. Однако взгляд ее изменился с тех пор, как она узнала о его недавнем геройстве. Теперь она смотрела на него как-то внимательней. С капелькой интереса. И Рина сочла это за успех.
Она и сама не понимала, почему ей вдруг так захотелось, чтобы Кёрфин и Тириска друг другу понравились. Это желание возникло даже не из сочувствия к кудеснику, а, скорее, потому, что в этом чужом разрушенном мире им с Альбертом не хватало чего-то привычного и стабильного, наполненного любовью. Как семья.
Прихлебывая горячую воду из горлышка, Кёрфин взялся рассуждать о том, что даже качество вина можно определить по форме бутылке. Рина снова занервничала, но Альберт ловко увел разговор в другую сторону, вспомнив о чудесных светильниках в пещере Собирашек, и Кёрфин пустился в объяснения о том, как эти штуковины можно сделать, и о самых диковинных стеклодувных изделиях в мире. Так, например, Рина узнала, что в Нагории, в закрытом городке, есть удивительный поющий сад, где все деревья выдуты из трубочек разной величины лучшими выпускниками мастерских. Благодаря ветру – а в Нагории он есть всегда, – сад поет, пропуская воздух через трубочки и звеня хрустальными листьями, и по звуку можно определить, какая будет погода.
Веки Рины уже слипались, когда Альберт заговорил про собственный сад, который мечтал вырастить, и теперь уже всем зевалось от потока информации о яблоках и садоводческом деле.
«Как хорошо, что Альберт со мной, – сонно размышляла Рина. – И как он все время так ловко это делает? Как он умудряется так легко разряжать обстановку, чтобы всем было уютно и весело?»
Едва догорел костер, все забрались в кузов и, закрутившись в одеяла, улеглись рядом четырьмя вялыми гусеницами. Рина уснула мгновенно. Ее не успели догнать ни покалывание в ноге, ни дискомфорт от ушибленного затылка, ни многочисленные страхи и переживания. Все это опередили усталость и сон, куда не смогло пробраться ни одно сновидение.
Проснулись от сигнала велосипеда, которому поручено было их разбудить, и продолжили путь к Дитромею, а поздним вечером следующего дня добрались до тех самых холмов, откуда Рина еще недавно наблюдала за городом.
– Я бы подъехала вплотную к стене, но слишком хорошо знаю этих тварей. – Тириска не стеснялась в выражениях. – А ехать туда без включенных фар в такую темень равно свернуть себе шею в первом же овраге. Так что дальше ты сам, кудесник. А мы пока покатаемся по округе, разбудим жителей и поищем бензин заодно.
Мысленное радио в голове Рины как будто щелкнуло и переключилось на частоту, о которой она даже не подозревала. Частоту, на которой взрослые сняли с нее ответственность и необходимость рисковать своей жизнью. Частоту, на которой история могла продолжаться и без нее и голос диктора вещал о чужих приключениях.
Как-то так вышло, что на пути к Дитромею они говорили о чем угодно, кроме предстоящего пробуждения кудесника Натана, но Рина даже не думала, что планы Тириски настолько отличаются от ее собственных. Она напрочь забыла о том, каково это – надеяться не только на себя.
Кёрфин растерянно вертел головой, глядя то на неё, то на Тириску.
– То есть… я пойду туда… один? – пробормотал он.
Тириска нахмурилась, и в полумраке кабины ее лицо, резко очерченное тенями, никому не показалось милым.
– А ты что, всерьез думал потащить с собой детей? Или, может, меня? Как мопед я бы еще могла помочь, но в таком теле уж извини. От меня будет больше пользы как от водителя. Ты единственный из нас владеешь магией, тебе и разбираться. Я, конечно, сомневалась в тебе сначала, но, судя по рассказам о твоих недавних подвигах, думаю, ты справишься… – Она помолчала немного, потом добавила: – А как закончишь, могу снова тебя подобрать. Кудесник под
