в ее глазах.
– Думаешь?
– Угу.
– Тогда двинься к окну, а он пускай сядет рядом с ней, – шепнул Альберт.
– Он воняет, – возразила Рина.
Больше они не успели ничего обсудить, потому что Тириска вернулась в машину. Кёрфин тоже забрался с другой стороны и сразу опустил оконное стекло.
– Ну что, Виндеры, едем в Дитромей, пока колдунья не объявилась?
Рина ощутила с двух сторон выжидающие взгляды и, подумав, ответила:
– Хотелось бы предупредить Нинель с Миколашкой о кабанах и забрать некоторые свои вещи, но не то чтобы у нас было на это время. И вряд ли мы найдем Проводника, чтобы передал им новости. Будем надеяться, что они справятся сами.
– Тогда в Дитромей, – кивнула Тириска. – Нужно опередить эту забинтованную кочергу.
Кабину наполнил смех, слегка приглушенный шумом двигателя. Завоняло бензином, и полынный дух Кёрфина оказался даже немного кстати.
– Как хорошо-о-о! – Альберт откинулся на спинку кресла. – В машине чувствую себя так, будто вернулся в цивилизацию! Вот теперь жить можно! Хотя жалко все-таки, что не экскаватор… Но там всего одно сиденье!
Тириска запела одну из своих странных песен и, крутанув руль, выехала на дорогу.
– Я пока не понимаю всей сути нашей заварушки, – призналась она. – Так что вы уж меня просветите, ладно?
Рине пришлось снова примерить на себя роль рассказчицы и обрисовать новой знакомой картину происходящего, правда, с выдранным из него листком про иллюзорный мир, продолжавший тревожить Рину, как больной заусенец, каждый раз, когда она задевала его в мыслях.
Альберт словно боялся, что она сболтнет лишнего, и ближе к концу стал все чаще встревать с подробностями. В итоге Рина дала закончить историю ему, а себе позволила отдохнуть и погрузиться в полудрему.
Меловые скалы на севере постепенно перешли в голую степь, которая вскоре заволнилась холмами, рассеклась швами рек и ощетинилась хвойным лесом, наполовину лысым в болотах. Иногда в воздухе пахло морозом, через который не пробивались никакие другие запахи, но потом пригревало солнце, и почва оттаивала. Снова тянуло влажной травой и грибами вдоль посадок. Там, где деревья стояли вплотную к тракту, мозаика камней мешалась с узором опавших листьев. Летел в сторону Рыбоводья косяк диких гусей – словно крохотный белый парус плыл сам по себе в туманном море над головой.
Кёрфин пытался шутить, но его шутки были такие же кислые, как запах изо рта, так что он скоро сдался и задремал, не обращая внимания на стук лба об стекло. Тириска тоже все чаще зевала и просила помять ей плечи и растереть спину.
– Давайте остановимся вон там и передохнем немного, – предложила она, наконец, указав на речку, текущую вдоль березовой рощицы, едва видимую в сумерках. – Надо набрать воды, да и фары барахлят. Поспим хотя бы пару часов, пока самая темень.
– Отличная идея! – подхватил Кёрфин, хотя спросонья вряд ли вообще сообразил, о чем шла речь.
Грузовик свернул в заросли сухой колючки, подъехал к песчаному берегу, и все высыпали из кабины, с удовольствием разминаясь. В холодный воздух взвились облачка пара, а в тихое журчание воды вплелся гомон голосов, и Рина в который раз задумалась о том, как сильно люди меняют мир даже просто своим существованием.
– Наберете воды? – Тириска выудила из кузова котелок и эмалированное ведерко. – Я пока припасы разберу. А ты найди сухих дров и приготовь место для костра. – Последнее указание было для Кёрфина.
– Ты чего такой понурый? – спросила Рина, пробравшись вслед за Альбертом через шуршащие заросли рогоза к берегу. – Устал?
– Просто думаю о родителях, – тихо сказал брат, подставляя ведерко под течение.
– Мы их обязательно найдем. – Рина тоже погрузила в воду котелок, и пальцы обожгло холодом.
– В этом я не сомневаюсь. – Альберт обернулся в сторону костра и посмотрел с тоской сначала на грузовик, почти желтый в свете пламени, потом на Кёрфина с Тириской, на месте которых легко было представить маму и папу. – Просто как раньше уже не будет.
От этих слов Рине захотелось обнять брата и зареветь. Она старалась не думать о том, что Букашка и их прежняя счастливая и спокойная жизнь уже никогда не вернутся, а впереди ждет что-то новое, непредсказуемое и потому очень страшное, но теперь, когда эти мысли одолели даже Альберта, противиться им было сложно.
– Скоро мы воссоединимся, и все наладится, – как можно убедительней сказала Рина. – И потом, вряд ли мы продолжим путешествовать. А что это значит?
Альберт не заметил нотки энтузиазма в ее голосе и молча пожал плечами.
– У нас будет свой дом! – торжественно объявила Рина. – Представь только, наш собственный дом! Ты сможешь посадить там сад и помогать другим людям выращивать яблони. Это теперь будет очень и очень востребовано.
Брат чуточку просветлел и улыбнулся, забирая у нее котелок. Вместе они вернулись назад, сочтя, что дали Кёрфину достаточно времени наедине с Тириской. Однако, судя по унылому виду кудесника и тому, что вся инициатива, включая розжиг костра, была у него отобрана, их нехитрый план нисколько ему не помог.
Альберт принял это как личный вызов. Передав воду Тириске, он подсел к кудеснику и, захватив ладонью пригоршню речного песка, будто бы невзначай спросил:
– Ну и как ты остановил этот бешеный экскаватор? Ты ничего толком не рассказал.
– Я же объяснил тебе, что с помощью песка, – слегка раздраженно ответил Кёрфин.
– Но при чем тут вообще песок? – Альберт состроил глупое лицо. – Ты же мастер по стеклу. Как ты умудрился заставить песок двигаться? Да еще с такого огромного расстояния, да еще с такой силой, что сумел остановить живой бешеный экскаватор, между прочим, на гусеничном ходу!
Тириска на секунду отвлеклась от разглядывания баночки с килькой в томате и посмотрела на Кёрфина. Это был мимолетный взгляд, но кудесник, который скорее почувствовал, чем увидел его, тут же раззадорился.
– Как я уже говорил, стекло делают из кварца, – на этот раз охотно пояснил он. – Он содержится в песке и работает как проводник… Но не как ваш Проводник…
– А в этом песке много кварца? – Альберт не дал ему пуститься в унылые заумствования – поднаторел в беседах с сестрой.
– Кварца? – Кёрфин сгреб часть песка, пожамкал в ладони и выдал со знающим видом: – Да, это неплохой материал. Из него бы вышло прочное стекло.
– А ты можешь сделать что-нибудь прямо сейчас? Ну хоть маленький осколочек! Я ни разу в жизни такого не видел!
– Осколок – это паршивый запрос для мастера Четвертого круга, – фыркнул Кёрфин. – Предложи что-то посолидней.
– Тогда бутылку! – с готовностью выдал Альберт, и Рина, только что восхищавшаяся братом, ощутила
