больше времени из-за повреждений, нанесенных клинком истребителя. Но я думаю, что больше всего пострадала гордость Фабиана, — нахмурилась Кларисса.
Келли напряглась и немедленно подошла ко мне, наблюдая за трансляцией, но Магнар остался на своем кресле с кислым выражением лица.
— Он продолжает приказывать людям совершать безумные поступки, — сказала Кларисса.
— Например? — Обеспокоенно спросил Эрик.
— Он отправил своих людей наводить порядок в Сферах. Во всех. В городе почти не осталось его Элиты.
— Что ж, я говорил ему сделать это, возможно, наконец-то он меня услышал, — задумчиво произнес Эрик.
— Я не думаю, что дело в этом. Он продолжает говорить о Келли. Он спрашивает всех, кто его посещает, как он может успокоить ее. И все, что они предлагают, он делает. — Кларисса с озабоченным видом накрутила пальцем прядь своих золотистых волос. — Я думаю, это знак партнерства. На тебя он тоже так влияет? — Она взяла руку Эрика, перевернув ее, чтобы показать мерцающий крест, и у меня сжалось горло.
Эрик сжал пальцы в кулак. — Монтана всегда влияла на меня, а эта метка — лишь подтверждение тому. — Я взглянула на Келли, и она пристально посмотрела на меня, но никак не прокомментировала то, что он сказал.
— О, Эрик, — проворковала Кларисса, покачиваясь на пятках. — Как чудесно.
— Очень, — отрезал Эрик, но в его голосе не было особого удовольствия.
Мое сердце разбилось и восстановилось заново. А может, и наоборот, потому что сейчас я чувствовала только его потерю и тяжесть своего выбора оставить его навсегда.
— Мы вернем ее, — пообещала Кларисса. — Как только Фабиан поправится, он создаст новых Фамильяров. Большинство из них погибли от клинков истребителей, но есть еще те, кто ищет. Мы могли бы создать своих, но его Фамильяры более могущественны и, вероятно, найдут их быстрее. В любом случае, мы скоро найдем Монтану и ее сестру, особенно если ты пошлешь за ними свои войска.
Глаза Эрика потемнели. — Я не пошлю за ней ни одного из Элиты, Кларисса. Я же сказал тебе. Монтана решила уйти, и я пообещал не искать ее.
— Мы оба знаем, что ты сломаешься, — тихо сказала Кларисса. — Ты хочешь ее больше, чем я когда-либо видела, чтобы ты хотел чего-либо. Но Эрик… — Она шагнула ближе. — Есть только одна вещь, которой ты желаешь больше, чем крови, и это снятие проклятия. Она может стать твоей; у нас может быть все. Но этот благородный поступок только продлит наше нахождение в цепях. Разве ты не хочешь быть свободным?
Губы Эрика сжались в тонкую линию, и мое дыхание участилось, пока я ждала его ответа.
— Мое решение остается в силе. И вы не найдете их, если они сами не захотят, чтобы их нашли. К настоящему времени они могут быть далеко за пределами города. Они могли сесть на поезд с припасами, идущий обратно на западное побережье, или, может быть, направились на юг, в пустыню. Если они доберутся туда, то пропадут навсегда. — Его рука сжалась в кулак, как будто мысль об этом причиняла ему боль.
Кларисса сжала его руку. — Ты охотник, Эрик. В конце концов, ты будешь охотиться на нее. И лучше сейчас, до того, как она доберется до залитой солнцем пустыни, потому что у меня такое чувство, что ты обнаружишь, что идешь по песку в поисках того, что потерял, зная, что, если ты позволишь ей ускользнуть, ты будешь сожалеть об этом всю вечность.
Выражение его лица потемнело до чего-то чисто злого. — Ты думаешь, я этого не знаю? Ты думаешь, я не испытываю агонии, борясь со зверем во мне, который требует, чтобы я пошел за ней? Ты думаешь, я не страдаю от осознания того, что, скорее всего, не смогу выстоять против своих демонов?
Мое сердце сжалось от его слов, а дыхание стало прерывистым.
— Мы никогда не позволим этому случиться, — пробормотал мне Джулиус, и его мышцы напряглись.
Кларисса подошла ближе к Эрику, и в ее ярко-зеленых глазах плескалась грусть. — Может быть, тебе стоит позволить этому желанию победить. Может быть, так и задумано.
Эрик ничего не сказал, и я задалась вопросом, обдумывал ли он ее слова. Самые темные части меня хотели, чтобы он это сделал, но большая часть меня этого не хотела. Потому что для нас не существовало будущего, как бы больно ни было это признавать, даже если мое сердце разбивалось все сильнее с каждым мгновением, проведенным нами порознь.
— Нам нужно сосредоточиться на поимке Валентины, — Кларисса сменила тему. — Моя Элита ищет ее на востоке города, где, как известно, проживает большинство повстанцев. Но некоторые из них были убиты в процессе. И Эрик… — Она прикусила губу. — Некоторые из моих обращенных присоединились к ним. Майлз сказал мне то же самое. Наши люди бросают нас.
— Не те, кто важны, — прорычал Эрик. — Я сам убью Валентину, когда мы узнаем, где она.
— Ты знаешь, что я буду на твоей стороне, — сказала Кларисса. — Мы уничтожим ее вместе. Она — самая большая угроза нашей империи с тех пор, как мы взяли ее под свой контроль. Но я знаю, что мы справимся с ней, пока остаемся единым целым. Сейчас мы не можем проявить слабость.
— Конечно, — вздохнул Эрик. — У меня есть одна идея. Но она может оказаться плохой.
— В чем дело? — спросила она.
Эрик провел большим пальцем по губе, готовясь высказать свои мысли. — Вульф — кусачий. Возможно, у него есть информация, которая поможет нам найти ее, хотя я сомневаюсь, что он расскажет нам ее добровольно. Однако завтра его должны изгнать. Возможно, мы могли бы донести до его ушей новость о том, что Валентина скрылась. Тогда, когда он будет изгнан, мы сможем проследить за ним и посмотреть, куда он пойдет. Он может привести нас прямо к ней.
— Эрик, это гениально. — Кларисса быстро кивнула. — Я попрошу охранника передать ему информацию. Мы инсценируем это так, чтобы казалось, что он узнал об этом случайно.
— Спасибо. — Эрик кивнул. — Если эта информация поступит от моих людей, он заподозрит, что я причастен. Вульфа нельзя недооценивать.
Они разошлись, направляясь разными путями, и моя душа заныла, когда Джулиус убрал телефон в карман. Я скучала
