коротко остриженными волосами, с упрямой складкой у бровей и с этими стальными глазами, которые ее так притягивали…
– Прошлое… – сказал Казарин глухо, так показалось леди Эдит.
Затем, слегка пожав плечами, он добавил:
– Разве это так важно? Существует настоящее: вот ночь, темная улица, Ли-Ванг, который возится с камерой, и мы с вами, и эта страна, объятая пожаром революции, и сотни тысяч людей, сражающихся сейчас на фронте…
Он оборвал:
– Кажется, Ли-Ванг кончает?
Леди Эдит пристально посмотрела на него:
– Вы чисто русский?
– Конечно.
– Странно, мне часто кажется, что я уже видела вас где-то, а между тем я впервые в России…
– Я бывал в Англии.
– Вот как? Когда?
– Много лет назад.
– В командировке, вероятно?
Казарин кивнул головой:
– Да.
Леди Эдит хотела спросить, в какой именно командировке, но оборвала и опять рассмеялась:
– Вы, вероятно, недовольны этим допросом: вы больше привыкли допрашивать сами…
Казарин промолчал. Ли-Ванг, вынырнув из темноты справа, сказал:
– Сожалею, миледи: машину нельзя исправить, поврежден карбюратор.
Он установился косыми глазами на леди Эдит:
– Миледи прикажет отыскать экипаж?
– Кэб, – смеясь, сказала леди. – Нет, не нужно, Ли-Ванг, мне хочется пойти пешком. Мы пойдем…
– Слушаюсь, миледи, – сказал Казарин.
Они сошли с автомобиля. И снова леди Эдит уловила краткий, мимолетный взгляд, которым обменялись шофер и Казарин. Они пошли по темной улице, манто все время сползало с плеча леди Эдит, она смеялась коротким отрывистым смехом.
– Где вы живете? – неожиданно спросила она.
– Недалеко, – ответил Казарин, – за углом.
И, совершенно внезапно, леди Эдит прижалась к Казарину.
– Я хочу посмотреть, как вы живете…
Заметив удивленный взгляд Казарина, леди Эдит сказала раздраженно:
– Ах, да, этикет и правила приличия лучшего лондонского общества. Устав, предписанный Ее Британским Величеством королевой…
Она снова посмотрела на Казарина:
– Но мы на Востоке! Мы на Востоке, мистер Казарин, в стране, объятой революцией и интервенцией и еще Бог знает чем. И через две недели я уезжаю, я уезжаю в Каир. Можно мне будет вспоминать вас, небольшое приключение в стиле Мопассана в стране Гражданской войны…
– Вы знаете литературу довольно хорошо, – сказал холодно Казарин.
– О да, мы, британки, занимаемся ею очень охотно. Чего нельзя, кажется, сказать о русских женщинах… По крайней мере, я не слышала ни одной цитаты из уст нашей приятельницы, очаровательной мисс Ор. Не правда ли?
Коротко Казарин сказал:
– Если миледи хочет мне нанести визит в такое необычное время, мы должны свернуть направо.
Они пошли молча. Леди снова поправила манто и опустила голову, прислушиваясь к шагам, звучавшим по панели.
Когда вспыхнуло электричество в комнате Казарина, леди Эдит сказала нервно:
– Гардины… гардины у окна надо опустить, все-таки…
Казарин занялся этим. Расхаживая по комнате, леди осматривала ее, затем она сказала, увидев, что Казарин смотрит на нее:
– Мистер Казарин, мы сядем на диван и все-таки я надеюсь послушать о вашем прошлом. Мы устроим элегический вечер воспоминаний в пять часов утра…
Казарин оставил гореть только большую лампу под абажуром темно-синего цвета. Леди Эдит глядела на него искрящимися глазами:
– Вы всегда так холодны и уравновешены…
Улыбка скользнула по лицу Казарина и спряталась в углах губ:
– Профессия, миледи. Без этого нельзя было бы состоять в разведке. А это мне нужно…
Леди удивилась:
– Нужно? Я думала, что джентльмен только в случае крайней нужды…
Но сейчас же она оборвала:
– Простите… Итак, мистер Казарин, я слушаю…
Леди Эдит полулежала на мягких подушках дивана.
Глаза Казарина, блестя в синеватом полусвете, глядели на нее пристально и серьезно. Он хотел что-то сказать, но стук в дверь перебил его.
– О… – сказала леди Эдит встревоженно. – Какой ранний визит…
Казарин вскочил. И снова леди Эдит успела заметить в этот момент, как сквозь обычное лицо, холодное спокойное лицо Казарина, проступило новое, которое леди Эдит где-то смутно видела.
Он сказал тихо, чужим голосом:
– Я сейчас посмотрю…
Стук повторился. Подойдя к двери, Казарин спросил тем же чужим голосом:
– Кто?
– Можно? – спросил женский голос.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Анна Ор, смертельно-бледная…
Казарин автоматически закрыл за ней дверь. И мертвое молчание воцарилось в этой комнате, тускло освещенной лампой под синим абажуром.
Это молчание длилось не менее минуты. Затем, прерывающимся голосом, Анна Ор сказала:
– Мне было так жутко… Я помешала, простите, я помешала…
Неожиданно она опустилась в кресло и закрыла лицо платком.
Леди Эдит, встав, сказала повелительным голосом:
– Мистер Казарин, вы проводите меня! Простите, мисс Ор, если я отниму мистера Казарина у вас еще на несколько минут. Он сейчас возвратится…
С иронией, с иронией Холлстенов, леди Эдит прибавила:
– Мы собирались здесь заняться элегическими воспоминаниями прошлого. Доброго утра, мисс Ор…
Сходя по лестнице и не глядя на Казарина, леди Эдит сказала:
– Я прошу прощения, что отзывалась о мисс Ор в не совсем почтительном тоне: я не знала, что мисс Ор занята иными делами и не имеет поэтому времени для литературы…
– Но, – начал Казарин.
Но леди Эдит быстро пошла вперед. Их шаги гулко стучали по панели тротуара, смоченной росой. Косые лучи рассвета освещали верхние этажи домов.
Так же молча они попрощались у входа в гостиницу «Бристоль», леди Эдит
