Коготь я забрал- он необходим для моей цели. Взамен я оставил тебе то, что надо всем игрокам — экип и золото. Оставляю двойную цену Когтя, чтобы твой тяжелый путь нельзя было назвать бесцельным. Инст завязан на Плащ теней — он, вероятно, уже в твоем инвентаре— а потому первопроходец это ты — и пусть так и будет, сделай загадочное лицо, никому не показывай эту записку и само это прохождение- скоро их цена взлетит до небес — хотя, вполне возможно, все уже произошло.
Спросишь, почему я не купил Коготь с аука? Потому, что все они на виду, а мне нужен был незарегистрированный. Почему просто не забрал Коготь, ничего не объясняя? Считай меня сумасшедшим, но мне показалось это неправильным. Решишь меня сдать- значит так тому и быть — значит, что-то в этой жизни я делаю неправильно. Ладно, это все лирика. Теперь все и в твоих руках тоже. Нужный момент ты точно узнаешь и ни с чем не перепутаешь- уж это я тебе гарантирую. Пусть я сегодня и обошел тебя- но не думаю, что ты будешь считать этот момент своей жизни такой уж большой неудачей. Надеюсь, и впредь удача в Игре и Реале не оставит тебя, друг. Бредущий во тьме.
Черныш добрался до личного убежища и привычно свернулся клубком. Ошалевший Сережка Пономарев вывалился из капсулы и проверил статус счета, привязанного через копилку.
Глупая улыбка не сходила с прыщавого лица. Когтей в игре было уже десяток и ценник на них очень внятно просел- так что Бредущий расплатился не только честно- он расплатился щедро. Пять сотен тысяч чистого голда, а еще топовый шмот- да один только Плащ теней вывесит под полтинник- впрочем, плащ, однозначно, не продается. Ивидео. Все, что связано с Бредущим выкупалось за пятизначные суммы минимум. А тут эксклюзив. Коготь- да черт с ним, с Когтем! Коготь дал бы лишь деньги- а Бредущий- это реальный ШАНС! Улыбка превратилась в злобный оскал- натерпевшийся от кланов одиночка помог бы любому, задумавшему сделать проблемы «дядям в шляпах»- а уж Бредущий! Этот парень, словно знамя борьбы одиночек против клановых. Рашен партизанен.
— Будь спок, братишка, я прикрою!.. ля буду! — невнятно бормотал геймер, руки которого летали, оформляя заказ в медцентр Шпильки. Полная оптимизация тела до заданных параметров- один месяц и сто штук евро. Всего-навсего. Теперь уже — это не сумма. На выпускном, пааадруга, ждет тебя огромный сюрприз. Симпатишный, ростом под два метра, с идеально чистой кожей и прокачанной мускулатурой. Тачку успеть еще обновить, тачку. А мама- а, кстати, и мама. Вот же, Сирожа падла ты единоличная, да?! Ну уж нет, не будем из-за монеток жаться. Деньги это не цель, деньги это всего лишь средство. Сделаем сюрприз и для папаши. Бывшего.
— Ма, отменяй все на фиг, мы с тобой ложимся на месяц в клинику! — и улыбнулся в ее ошалевшие глаза.
Глава 29. Осел, груженый золотом
Вирт. Игровой мир Welt der Spiele.
Гейдельберг гудел. Словно разворошенный муравейник, щедро посыпанный цветными порошками и конфетти, город сновал, суетился и переливался самыми праздничными красками. Когда, сверкая бриллиантовым випом и уникальным доспехом я посадил редкого тарна прямо посреди центральной площади, в городе чуть было не объявили военное положение. Десяток стражников, ощетинившихся копьями, крики, свистки, суета — мне удалось поставить на уши если и не весь город- то центральную площадь точно. Такое не спустили бы даже випу, особенно накануне свадьбы- но у меня было ЛИЧНОЕ приглашение губернатора, которое, кстати, обошлось довольно дорого — а это было очень серьезно. Десяток золотых и, главное- десяток узких серебряных фляжек, что так ловко прятать в голенище сапога от всеведущего начальства, наполненные густой Томильской лозой вполне примирили перенервничавших стражей с действительностью. Довольно скоро мы стали почти друзьями. Меня почетным эскортом и с помпой проводили до лучшего постоялого двора, где, как по волшебству, нашлись самые лучшие и самые дорогие комнаты. Осел, груженый золотом с триумфом вошел в город. Честно говоря, ослом я себя и ощущал. Никаких хитрых планов, подготовки, исследований. Тактика и стратегия- зачем? Щедро рассыпай голды и все двери откроются- даже не так, все двери тебе услужливо откроют. Странная рыбалка, когда рыба сама выбрасывается из воды и настырно ползет в твой рюкзак. Противно, но с шулером довольно часто приходится играть краплеными картами.
Ощушать себя донатером было, ну не знаю. Противно. Одно дело, когда твой счет ломится от голдов, которые ты выдрал честным потом и кровью. Такой голд бережешь, к нему испытываешь уважение. За этот голд ды с пеной у рта и до хрипа в горле будешь яростно торговаться хоть с гномом, хоть с гремлином, хоть с нипом. Сейчас было другое. Сейчас я рассыпал голд, словно мусор, безограничения и без счета. Так было надо. Для дела- надо.
Идей- то и без этой золотой феерии была масса — прокачанный до небес инвиз вполне позволил мне обойти даже гидру хаоса- а чувствительность этой твари просто запредельна. И вполне можно было бы проникнуть, обойти и ударить со спины, но… Зачем? И еще. Это было бы не то. Это было бы неправильно. Золотой мальчик должен был быть наказан именно так- нагло, демонстративно и именно мощью безумных денег. Встать по другую сторону. Удивительно точно отражало мое состояние приевшееся уже клише- я хотел посмотреть в глаза. Именно так- вы меня- в спину — а я в глаза.
В самой дорогой ювелирной лавке довольно легко удалось поставить на уши всех приказчиков и хозяина, требуя все самое элитное и дорогое и копаясь в золоте, словно курица в дерьме.
— Ты, сын болотной гадюки, я иду на свадьбу дочери губернатора и ты предлагаешь подарить ей это?! Серебряную висюльку с каким-то невзрачным цветным камушком?! Словно последней бродяжке — пустынной оркхе?! Ты опозорить меня решил, карх помойный?!
— Господин, это же эльфарский мифрил! А камень истинный ханьский глор- он отлично заклинания хранит, господин! Это же амулет! Его цена — целых семь тысяч!
— Семь тысяч?! Ты, выкидыш подземного демона, ты сказал- семь тысяч?! Подковы на моих сапогах стоят семь тысяч! Дерьмо моего тарна стоит семь тысяч! Ты что, плод любви карха и гадюки, принимаешь меня за нищего?! — роль богатого урода давалась без особого труда, но вызывала не удовлетворение, а, скорее легкую тошноту. Впрочем, Станиславский не присутствовал- а остальные- верили.
— Отдай мне мою вину, господин! Я понял свою великую ошибку господин! Сейчас будет
