просто ночной кошмар, – отрезал Купер. Он так и остался на месте и выглядел почти неловко, словно не решался с него сойти. – Не то, с чем вам сейчас нужно сталкиваться.
Джемме захотелось схватить пацана за лацканы пальто и хорошенько встряхнуть – кажется, у того была плохая привычка недоговаривать. Собственное раздражение внезапно осветило другую мысль. Глядя прямо в аккуратное лицо Купера, Джемма поняла – все вокруг казалось таким… отчетливым. Все, что раньше было расплывчатым и на чем не удавалось сосредоточиться, внезапно стало четким и детальным, будто кто-то наконец настроил фокус в фотокамере.
У Купера оказались большие ладони с длинными пальцами: сейчас, когда он держался за свой амулет, это было особенно заметно. Плечи широкие, но слишком худой, явно недобор веса. Спину держит прямо, но слегка неестественно, словно он долгое время сутулился, а потом с трудом избавился от этого. Ударение на «р» и «а» – узнаваемый акцент Массачусетса. Лицо не примечательное – такое не вызывает подозрений и быстро забывается, самое то для агента.
Джемма всегда легко замечала детали, и детали в Купере говорили намного больше, чем вся картинка целиком.
– Прекратите, – с легкой досадой сказал он. – Это сейчас неуместно.
Ах да. Наши сознания смешиваются.
– Давай-ка проговорим это вслух. – Джемма выставила ладонь, останавливая его от дальнейших нотаций. – Ты можешь читать мои мысли? Так, получается?
Это был одновременно сложный – для Джеммы, потому что черта с два она когда либо слышала о таком, – и простой – для Купера, который определенно умело обращался с подобным, – вопрос. И тем не менее Купер не спешил на него отвечать. Все еще застыв на месте, как вросший в пол, он смотрел на нее через горящий костер и выглядел так, будто… Сомневался? Нет, нет, тут что-то другое. Он не сомневался. Он…
– Амулет, – резко ответил Купер, намеренно сбивая Джемму с мысли. – Я же сказал. Чем дольше он на вас, тем лучше работает связь. Вы помните? Нельзя его снимать.
– Не снимать его, чтобы ты мог и дальше вырубать меня, когда вздумается? – покачала головой Джемма. – Звучит как так себе предложеньице.
Она, скорее всего, отрубилась прямо у команды на глазах. Кэл ей это с рук не спустит. Доу изойдет ядом, а Норман ей мозг выест.
С другой стороны, если она все еще была здесь, значит, они хотя бы не стянули с нее амулет. Везде надо искать плюсы, верно?
– Вы не относитесь к этому достаточно серьезно? Роген, послушайте, вы должны…
Она должна?
Мысль прозвучала с таким всплеском раздражения, что ей не потребовалось ничего говорить вслух: Купер осекся, сжал амулет в кулак и уставился на Джемму, подбирая слова. Да, точно. Он подбирал слова. Джемма это знала. И, когда он их подберет, у нее снова останется больше вопросов, чем ответов.
– Слушай, парень. – Она наклонилась вперед и поставила локти на колени. Почесала бровь. – Мы как-то нехорошо с тобой начали. Давай-ка сначала. Ты Теодор Купер?
– Вы прекрасно знаете…
– Ты Теодор Фрэнсис Купер, двадцать пять лет, ликвидатор, Восточный офис, команда Джедедайи Гора?
Они уставились друг на друга поверх костра. Тот трещал, заполняя возникшую тишину. Купер мог пялиться на нее с этими своими нахмуренными бровями сколько угодно – Джемме было плевать. Он затащил ее сюда. Он от нее чего-то хотел. Это он ей должен.
Наконец Купер сдался, пусть и с таким видом, будто она поставила ему ногу на горло.
– Да, – коротко ответил он. – Это я.
Джемма кивнула как ни в чем не бывало:
– Супер. А теперь садись.
Он не сдвинулся с места. Она с нажимом улыбнулась:
– Садись, садись, иначе этот разговор далеко не уедет.
Купер неохотно подчинился и наконец двинулся вперед. Надо же, не прирос, не все потеряно. Он обошел костер и аккуратно опустился на одну из кирпичных стопок. Может быть, даже на ту, где сидел в прошлый раз. Джемма сцепила пальцы в замок – ощущение было реальным, но слегка приглушенным, будто руки у нее затекли и немного потеряли чувствительность.
– Ты и Брайан Суини, аналитик, – продолжила она, когда Купер выжидающе на нее уставился, – пропали в графстве Керри в Ирландии?
– Да.
– В национальном парке Килларни?
– Верно.
Он слегка кивал в такт своим односложным ответам. Лжи не было ни у него на лице – Джемма прекрасно различала ложь, хотя и никогда не полагалась на это, – ни в его мыслях. Наши сознания смешиваются. Да, она это ощущала. Купер или говорил правду, или верил, что говорит правду.
– Ну так расскажи тете Джемме, Теодор Фрэнсис Купер, – Джемма позволила раздражению раскрасить ее голос в резкие и злые тона, – где вы сейчас и что, твою мать, здесь происходит?
– Роген. Послушайте. – Джемма развела руками, показывая, что она вся внимание. – Вы ведь видели рисунки?
– Точно, – с раздраженной охотой отозвалась Джемма, – рисунки. В которых ни черта не понятно. Хорошо, начинай с них.
Он покачал головой:
– Я не буду с них начинать. Они – всё, что я могу вам дать.
От этой наглости Джемма на секунду растерялась и не нашла, что ему ответить. Какого черта?
– То, что на них изображено… Оно должно означать… – Он остановился. С трудом подбирая слова, Купер словно мучительно балансировал на какой-то одной видимой ему грани, не давая себе сказать больше, чем требовалось. Наконец, кажется, он выбрал нужные. – Помните, что я сказал? Что ту дверь нельзя открывать? Так вот на этих рисунках – закрытая дверь.
Джемма не успела спросить, что за чертовщину он несет, потому что Купер тут же продолжил:
– Я даже не буду спрашивать, понимаете ли вы, потому что сейчас вы не понимаете. Вам нужно просто запомнить всё, что я говорю. И попытаться… Вы должны найти ключ, Роген. И закрыть эту дверь.
Джемма почувствовала, как медленно начинает впадать в бешенство.
– Я думаю… Я не уверен, но мне кажется… Что это наш единственный шанс.
– Ну конечно, – кивнула Джемма улыбаясь. – Единственный шанс, закрытая дверь, найти ключ, супер… Ага… Идешь как по сценарию для третьесортного фильма, ха-ха… – И затем улыбка превратилась в оскал. – Ты издеваешься надо мной, а? Мы застряли черти где, в зоне высокой супрессии, без связи и техники, а ты в шарады со мной играть вздумал, пацан?!
– Других ответов у меня для вас нет!
Ее раздражение нашло зеркальное отражение в Купере: она чувствовала его. У ее собственного недовольства были зазубренные края и острые углы; недовольство Купера же было тщательно сдерживаемым, но кипучим и порывистым.
– Ну так найди их, Купер, потому что иначе я встану с этого дивана, и тебе не понравится, что случится потом!
Внутри взвилось желание попросту вытрясти из него ответы. Купер нахмурился еще сильнее: что-то его беспокоило и сердило, но ей было все равно, какие там чувства его обуревают. Пусть засунет себе свое беспокойство в задницу.
– Я не могу дать вам других ответов. – Он упрямо продолжил гнуть свое. – Просто… не могу. Вам придется поверить мне и заняться поисками. И вы можете встать с этого дивана и врезать мне, Роген, но от этого ничего не изменится. Мы просто зря потеряем то время, которое у нас есть.
– И на что ты хочешь его потратить? На ребусы? – Джемма в гневе взмахнула рукой. – Что бы я там ни должна была найти, мне оно по пути не попадалось! Так что или объясняй нормально, или…
– Вам придется разгадать эти ребусы, Роген. Я же сказал. Это может оказаться…
– Нашим единственным шансом, я с первого раза поняла!
Шансом на что?! Почему единственным?! И почему, если эта штука так важна, ты не удосужился расписать про нее нормально в своей тетрадке, вместо того чтобы рисовать чертовы каракули?!
Купер молчал. Пламя костра бросало всполохи на его лицо, выкрашивая кожу в красный, а глаза – в золотой.
Ты и на это ответить не можешь?!
Купер так крепко сжал губы, что они побелели.
Он не может. Не может. Не может. Это билось в голове вместе со стуком крови, как будто мигрень Джеммы снова вернулась.
– Вы на верном пути, – сказал он. – Вам нельзя сворачивать.
