Были, правда, ещё трое бойцов, стоявших немного обособленно от своего господина. Они попытались запоздало дёрнуться ему на помощь, но оказались тут же прижаты к полу возле его кресла, и сейчас там же, с прожжёнными насквозь затылками, и лежали.
Внезапно ощутив, как кожа на груди и среднем пальце полыхнула огнём, Пожарский попытался резко отбросить танцовщицу, но против его ожиданий сделать этого отчего-то не вышло.
— Ах ты сука! — взревел в гневе мужчина, но его голос тут же утонул в грохоте играющей музыки.
— Настал час расплаты, пу-у-пси-и-к! — кокетливо проворковала танцовщица, не переставая улыбаться, и самостоятельно поднялась с его колен, ничуть не смущаясь оголившейся на всеобщее обозрение груди.
Хотя, видеть её, кроме самого княжича Пожарского и стоявшего за ним молодого парня, никто больше и не мог.
— Сдохни! — отбросив в сторону до сих пор находившийся в руке коктейль и вытянув левую руку перед собой, прорычал Вячеслав Геннадьевич.
Но и на этот раз ничего не произошло. Правда, основной причиной тому была вдруг отделившаяся от предплечья мужчины кисть и тут же пронзившая его конечность адская боль.
Зарычав, как бешеный вепрь, княжич попытался дёрнуться в сторону, а также рефлекторно схватить покалеченную конечность целой рукой, но тело полностью отказалось его слушаться. Прикованный к дивану и громко кричавший от боли, Пожарский и не заметил, как на его правом плече оказалось лезвие блестящего в свете софита клинка. Лампа была направлена на него пару мгновений назад, одновременно подсвечивая растекающиеся по грязному полу лужи крови, в том числе и его собственной.
Очередная попытка обернуться — и вновь фиаско. Невиданное ранее чувство собственной слабости и беспомощности, а также беспрецедентное давление и пульсирующая, жгучая, непрекращающаяся боль в левой конечности буквально подкосили его дух.
Охватившее мужчину отчаяние в мозгу внезапно сменила лёгкая надежда, тут же вылившаяся из губ княжича через крик:
— Выжил! Выжил, ублюдок!
— …
— Я знаю, это ты, сука! — сглотнув, продолжил Пожарский, не оставляя попыток обернуться. — И что теперь⁈ Убьёшь безоружного⁈ Так подло⁈ Со спины⁈
На последних словах голос парня сорвался, и он, вновь не услышав ответа, изо всех сил полухрипом прорычал:
— Черногвардейцев, ублюдок, мать твою! Я вызываю тебя на дуэль! Бейся с честью, плешивая мразь!
Едва княжич закончил свою гневную речь, его боковое зрение уловило мужской силуэт. Ощутив вернувшуюся возможность крутить головой, Пожарский тут же уставился на возвышающуюся сбоку над ним фигуру высокого парня, в котором без труда узнал свою недавнюю жертву.
— Но как?.. — невольно сорвалось с губ мужчины, несмотря на былую уверенность в личности нагрянувшего палача.
— Ты хочешь дуэли? — нахмурил брови молодой князь. — Ты с чего-то решил, что достоин умереть, как мужчина — с мечом в руках?
— Побольше твоего! Я урождённый аристократ! — выдавил из себя побледневший от потери крови Пожарский и добавил: — А ты — воспитанная в хлеву бешеная собака!
— Твоя судьба, Славик, подохнуть на грязном полу этой обрыгаловки. Вот чего ты в действительности достоин, и с этим тебе придётся смириться.
— Тварь! Урод! Су…
Стал сыпать оскорблениями отчаявшийся человек, но внезапно силуэт его противника резко дёрнулся в сторону, а следом последовал удар, прервавший его на полуслове.
Голова Пожарского покатилась по полу, а туловище по инерции удара завалилось на бок, заливая всё вокруг фонтаном крови.
— Всё, кроме его головы, скормить Бобику, — ненавистно оглядывая окружающую картину, бросил молодой парень и, указывая на мёртвую охрану, добавил: — И их тоже.
В следующую секунду тело Черногвардейцева растворилось в воздухе, а внутри кольца чёрного дыма, которое всё это время отделяло место побоища от остальной части клуба, остались только блокирующие всех желающих заглянуть внутрь официанты и рыжеволосая красотка, злорадно оглядывающаяся по сторонам.
Глава 15
Медленно шагая по коридорам не очень чистого помещения, мужчина одним своим видом расталкивал тех немногих, кто случайно попадался ему на пути. Необычно яркий свет, полное отсутствие музыки и много людей в военной форме были для этого места очень нетипичны.
— Где? — коротко бросил Пожарский, входя в огромный зал и оглядываясь по сторонам.
— Там, в дальнем углу, — тут же произнёс сопровождающий князя человек.
Проследовав в указанном направлении, прибывшая группа людей во главе со своим господином оказалась возле небольшого подиума с шестом, окружённого несколькими диванами и креслами.
По разбросанным пустым бутылкам, разбитым стаканам и валявшимся вокруг также имевшегося тут столика остаткам закуски было видно, что в этом месте недавно проходило застолье.
— Это произошло здесь, Ваша Светлость, — указывая на одно из кресел, залитых давно засохшей кровью, промолвил всё тот же человек в чёрном костюме.
— Открывай, — тут же донеслось ему в ответ.
— Должен предупредить, Ваша Светлость… это не самое приятное…
— Открывай, — настойчивее добавил аристократ, уставившись на невысокий столик, который, как и всё остальное вокруг, был залит кровью.
— Как скажете.
На этих словах сопровождающий коротко кивнул, и находившийся рядом мужчина тут же приподнял над столом стоявшее на нём кверху дном ведро, после чего, затаив дыхание и старательно маскируя эмоции, уставился на своего господина.
Тишина и напряжение, охватившие помещение в этот миг, однозначно запомнятся всем присутствующим до конца жизни. Холодный, мрачный, безжизненный взгляд князя надолго застыл на останках своего сына, будто бы проигрывая в своей голове какое-то воспоминание.
Было в нём что-то такое пронзительное и настоящее, чего никогда не увидишь во взгляде главы рода в обычный день. Такое, что невольно заставляет вспомнить своих близких и молча порадоваться, что горе пришло не в твой дом. И наконец, такое, что однозначно не сулит ничего хорошего тому, кто стал причиной случившегося несчастья…
— Записи с камер наблюдения сняли? — неожиданно произнёс отрешённым голосом Геннадий Семёнович, отворачиваясь в сторону барной стойки, за которой собрали весь обслуживающий персонал.
— Да, Ваша Светлость. Но не ждите многого — сам бой был скрыт за пеленой чёрного дыма.
— Людей допросили? — продолжил Пожарский, одновременно изучающе оглядываясь по помещению.
— Так точно.
— Что-то полезное?
— Часть персонала была одержима — у них у всех воспоминания рваными обрывками. Польза фактически нулевая. Остальные обслуживали другую часть зала и также ничего полезного сообщить не смогли.
— Ожидаемо, — кивнув собственным мыслям, бросил князь и, блеснув опасным огоньком в глазах, безэмоционально добавил: — Здание под снос.
После чего Геннадий Семёнович развернулся
