фантазии с реальностью.
Поэтому, даже когда охота на ведьм достигла своего жуткого крещендо в начале XVII века и многие люди заподозрили, что что-то явно не так, было трудно отвергнуть все это как чистую фантазию. Один из самых страшных эпизодов охоты на ведьм в ранней современной Европе произошел в городах Бамберг и Вюрцбург на юге Германии в конце 1620-х годов. В Бамберге, городе с населением менее 12 000 человек, с 1625 по 1631 год было казнено до 900 невинных людей. В Вюрцбурге было замучено и убито еще 1200 человек из 11 500 жителей. В августе 1629 года канцлер князя-епископа Вюрцбурга написал письмо своему другу о продолжающейся охоте на ведьм, в котором признался в своих сомнениях по этому поводу. Письмо стоит того, чтобы процитировать его целиком:
Что касается дела ведьм... оно разгорелось с новой силой, и никакие слова не могут передать его справедливость. Ах, горе и несчастье - в городе до сих пор четыреста человек, высоких и низких, всех рангов и полов, да что там, даже священнослужителей, обвиненных так сильно, что их могут арестовать в любой час... У принца-епископа более сорока студентов, которые скоро станут пасторами; среди них тринадцать или четырнадцать, как говорят, ведьмы. Несколько дней назад был арестован декан; двое других, вызванных в суд, скрылись. Нотариус нашей церковной консистории, очень ученый человек, был вчера арестован и подвергнут пыткам. Одним словом, третья часть города, несомненно, вовлечена в это дело. Самые богатые, самые привлекательные, самые видные представители духовенства уже казнены. Неделю назад казнили девицу девятнадцати лет, о которой повсюду говорили, что она самая красивая во всем городе, и все считали ее девушкой необыкновенной скромности и чистоты. За ней последуют еще семь или восемь лучших и самых привлекательных особ.... И так многие предаются смерти за отречение от Бога и участие в ведьмовских плясках, против которых никто и никогда не произносил ни слова.
В заключение этого жалкого дела скажу, что есть дети трех и четырех лет, числом триста, которые, как говорят, имели сношения с дьяволом. Я видел, как предавали смерти детей семи лет, обещали учеников десяти, двенадцати, четырнадцати и пятнадцати лет.... [B]но я не могу и не должен больше писать об этом несчастье.
Затем канцлер добавил к письму интересный постскриптум:
Хотя происходит много удивительных и ужасных вещей, не подлежит сомнению, что в месте, называемом Фрау-Ренгберг, дьявол лично, с восемью тысячами своих последователей, провел собрание и отслужил перед всеми мессу, раздавая своим зрителям (то есть ведьмам) репные кочерыжки и потроха вместо Святой Евхаристии. При этом происходили не только нецензурные, но и самые ужасные и отвратительные богохульства, о которых я с содроганием пишу.
Даже выразив свой ужас перед безумием охоты на ведьм в Вюрцбурге, канцлер все же выразил твердую уверенность в сатанинском заговоре ведьм. Он не был непосредственным свидетелем колдовства, но информации о ведьмах распространялось так много, что ему было трудно сомневаться во всем этом. Охота на ведьм была катастрофой, вызванной распространением токсичной информации. Они являются ярким примером проблемы, которая была создана информацией и усугублена еще большим количеством информации.
К такому выводу пришли не только современные ученые, но и некоторые проницательные наблюдатели того времени. Алонсо де Салазар Фриас, испанский инквизитор, провел тщательное расследование охоты на ведьм и судебных процессов над ними в начале XVII века. Он пришел к выводу, что "не нашел ни одного доказательства, ни малейшего признака, на основании которого можно было бы сделать вывод о том, что хоть один акт колдовства действительно имел место", и что "не было ни ведьм, ни заколдованных, пока о них не заговорили и не написали". Салазар Фриас хорошо понимал значение интерсубъективных реальностей и правильно определил всю индустрию охоты на ведьм как интерсубъективную информационную сферу.
История раннего современного европейского поветрия на ведьм показывает, что снятие барьеров на пути распространения информации не обязательно ведет к открытию и распространению истины. Оно может так же легко привести к распространению лжи и фантазий и к созданию токсичных информационных сфер. Точнее, полностью свободный рынок идей может стимулировать распространение эпатажа и сенсаций в ущерб правде. Нетрудно понять, почему. Печатники и книготорговцы зарабатывали гораздо больше денег на пышных историях "Молота ведьм", чем на скучной математике "О вращении небесных сфер" Коперника. Последняя стала одним из основополагающих текстов современной научной традиции. Ему приписывают сокрушительные открытия, которые сместили нашу планету от центра Вселенной и тем самым положили начало коперниканской революции. Но когда в 1543 году книга была впервые опубликована, ее первоначальный тираж в четыреста экземпляров не разошелся, и только в 1566 году было выпущено второе издание аналогичным по размеру тиражом. Третье издание появилось только в 1617 году. По выражению Артура Кестлера, это был самый плохой продавец за всю историю человечества. Что действительно послужило толчком к научной революции, так это не печатный станок и не полностью свободный рынок информации, а скорее новый подход к проблеме человеческой ошибочности.
ОТКРЫТИЕ НЕВЕЖЕСТВА
История печати и охоты на ведьм показывает, что нерегулируемый рынок информации не обязательно приведет к тому, что люди будут выявлять и исправлять свои ошибки, потому что он вполне может отдать предпочтение возмущению, а не правде. Для того чтобы правда победила, необходимо создать институты кураторства, способные склонить баланс в пользу фактов. Однако, как показывает история католической церкви, такие институты могут использовать свои полномочия для подавления любой критики в свой адрес, называя все альтернативные взгляды ошибочными и не допуская разоблачения и исправления собственных ошибок. Можно ли создать более совершенные институты курации, которые использовали бы свои полномочия для продвижения истины, а не для накопления еще большей власти для себя?
В Европе раннего Нового времени были созданы именно такие институты курации, и именно они, а не печатный станок или конкретные книги вроде "Об оборотах небесных сфер", стали основой научной революции. Эти ключевые институты курации не были университетами. Многие из самых важных лидеров научной революции не были университетскими профессорами. Например, Николай Коперник, Роберт Бойль, Тихо Браге и Рене Декарт не занимали академических должностей. Не занимали их и Спиноза, Лейбниц, Локк, Беркли, Вольтер, Дидро и Руссо.
Институты кураторства, сыгравшие центральную роль в научной революции, объединили ученых и исследователей как в университетах, так и за их пределами, создав информационную сеть, охватившую всю Европу и в конечном итоге весь мир. Чтобы научная революция набирала обороты, ученые должны были доверять информации, опубликованной коллегами в далеких странах. Подобное доверие к работе людей,
