переплёл свои пальцы с пальцами Эмми. Она ответила взаимностью, и, чёрт возьми, я почувствовал, что парю. Я не был уверен, когда мы пересекли черту, которая привела к этому, но я был чертовски рад, что мы сделали это.
Сегодня был самый лучший день за чертовски какое долгое время.
Я открыл для неё дверь, остановил её прежде, чем она села внутрь, зацепив пальцами одну из петель ее ремня. Я не был уверен в том, что делаю, но мне нужно было что-то сделать. Эта женщина заняла каждое свободное пространство в моих мыслях, и я больше не хотел держаться от неё подальше.
Честно говоря, не уверен, что смог бы держаться подальше от неё, как бы я не пытался.
Эмми Райдер была… чем-то большим. Она была больше, чем кто-либо был или когда-нибудь будет.
Она добрая и храбрая. И она также чертовски красивая. Становилось всё сложнее не позволять себя думать о том, каково было бы прикоснуться к ней, заявить на неё права.
Когда она обвила ногами мою талию в воде, я почувствовал, как жар закипает под моей кожей. Моё влечение к ней было слишком сильным, и я не был уверен, как долго ещё смогу сдерживать его.
— Эмми… — начал я, но не смог закончить предложение, потому что она схватила мою футболку двумя руками и притянула моё лицо к своему.
В секунду, когда наши губы встретились, я словно загорелся. Я был слишком шокирован, чтобы сделать что-то, кроме как стоять там с одним пальцем в петле её ремня, в то время как её руки сжимали мою футболку в кулак.
Эмми отстранилась слишком быстро, но прислонилась своим лбом к моему.
— Ты струсил поцеловать меня дважды, так что я сделала это сама, — сказала она.
Её голос был запыхавшийся и идеальный. То, как она звучала, заставило меня забыть о том факте, что она только что оскорбила меня.
Но она была права. И я ненавидел это. С каких пор я стеснялся поцеловать женщину, в которой был заинтересован?
Я собирался загладить свою вину за это. Немедленно.
Мне нужно было что-то сказать ей. Всё, что угодно, лишь бы удержать её прямо здесь, где я хотел её.
Но я не мог. Эмми Райдер только что по своей воле прижалась своими губами к моим. Мой мозг был похож на кучу сена. Её хватка на моей футболке ослабилась, и она начала отстраняться. Её щёки были красными. Она была… смущена? Дерьмо. Нет. Это не то, чего я хотел. Я хотел чувствовать её губы на моих. Двигайся, Люк, двигайся.
Я не мог позволить ей уйти от меня. Именно то, что она почти сделала это, в конце концов заставило свою тупую задницу двигаться.
Я снова потянул за петлю её ремня. Повинуясь инстинкту, я поднёс руку к её горлу и притянул её рот обратно к своему.
На этот раз я не стоял просто так.
Я схватил её всё ещё влажные волосы в свой кулак другой рукой, а она обвила свои руки вокруг моей шеи. Я не мог насытиться ею. Поцелуй был всем.
Она была всем.
Я провел языком по изгибу её губ, умоляя о проникновении.
Я бы взял всё, что угодно, что эта женщина могла дать мне.
Она впустила меня, и я доминировал над её ртом. Наш поцелуй был горячим и бешеным. Она снова схватилась за мою футболку, будто не могла стать ещё ближе ко мне.
Я опередил её. Я опустил обе мои руки, чтобы обхватить её задницу и поднять её. Она обхватила меня ногами за талию так же, как она сделала в воде. Это свело меня с ума тогда и сейчас. Я уже был твёрдым из-за неё.
Эмми укусила меня за нижнюю губу, и я больше не мог сдерживаться. Я развернул нас так, что теперь её спина была обращена внутрь моего грузовика. Я не разрывал наш поцелуй, когда осторожно переместил нас обоих внутрь, толкая её на сиденья, пока она не легла, всё ещё обхватывая меня ногами, а я не оказался на ней сверху.
Именно там, где я хотел быть.
Её ноги раздвинулись, и я устроился между ними. Мои губы были всё ещё приклеены к её. Я брал от неё всё, что мог. Её тело ощущалось так, словно принадлежало мне.
Между этим и необходимостью смотреть на неё в том чёртовом купальнике весь день я, вероятно, был в сорока пяти секундах от того, чтобы кончить в штаны как чёртов пятнадцатилетний подросток.
Но мне было наплевать.
Меня волновала только Эмми, то, как быть рядом с ней, и тот факт, что она наконец-то была в моих руках.
Она провела руками вниз по моей спине поверх футболки, и я разорвал наш поцелуй лишь только чтобы поцеловать её шею. Я чувствовал её пульс под своим языком. Её сердце билось так же быстро, как и моё.
Я проложил дорожку поцелуев вниз к её ключице, и она застонала. Я хотел запомнить о ней всё — своим ртом, своими руками, своим языком.
— Блять, Эмми, — сказал я. Мой голос был хриплым. — Ты такая, блять, идеальная.
Она опять застонала, и я не смог удержаться и толкнулся бёдрами в неё. Она подняла руки к мои волосам, скидывая мою бейсболку. Я проложил дорожку поцелуев вверх по её шее и снова к губам.
— О боже, — она сказала в мои губы, — больше, мне нужно больше.
Я снова толкнулся в неё, и она застонала. Я поцеловал её жестче, будто пытался проглотить ее стоны.
Я провел рукой вниз по её груди и сжал. У нее перехватило дыхание, когда я это сделал. Я хотел, чтобы эта заминка запечатлелась в моем мозгу.
— Эмми, — выдохнул я, — если мы продолжим, то я не смогу остановиться. — Она отстранилась от моего поцелуя и поднесла свои руки к моему лицу. Она смотрела мне прямо в глаза, когда сказала:
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, Люк. — Я глотнул.
